Передо мной лежат фотографии. Я их иногда достаю из матерчатого чемоданчика защитного цвета, перепоясанного такими же матерчатыми ремнями с множеством уже поржавевших металлических пряжек. Чемоданчик сделан в какой-то кустарной ханойской мастерской в 1966 году. Он уже давно "пятой категории и подлежит списанию", как заключили бы в акте наши хозяйственники. Но я его оставил "на длительное хранение", на всю жизнь.
Фотографии, хранящиеся в нем, отсняты на влажной пленке, отпечатаны на плохонькой бумаге с помощью самодельных химикатов. Эти фотографии останутся для меня как единственные и самые памятные реликвии.
Еще здесь хранится тетрадь стихов. Стихи написаны боевыми друзьями. Есть и мои.
По джунглям мы идем.
Тропинка узкая, тропинка узкая
С дороги не сойдем:
Мы парни русские, мы парни русские!
Большинство из них переложено в песни.
Мне в жизни здорово повезло. Я в героическом Вьетнаме! Испания и Вьетнам. По-моему, они стоят рядом, хотя их и разделяет тридцать лет. Это -- преемственность поколений, это -- продолжение традиций. Там был противником фашизм, а здесь -- американский агрессор. И то и другое -- порождение главного врага человечества -- империализма.
Там -- революционная республиканская армия, в ней -- мои старшие соотечественники. Здесь -- революционная Вьетнамская Народная армия, в ней -- мои сверстники, соотечественники и интернационалисты.
Мы -- добровольцы. Добровольцы, прошедшие многие конкурсы. Это первая победа каждого из нас. Вот оно, дело, к которому готовился всю жизнь. Теперь ты полномочный представитель своей страны, своей армии, своего рода войск!
На тебя здесь смотрят с надеждой, с большим нескрываемым интересом. Ты не просто специалист. Ты наследник революционеров Великой Октябрьской, героев Испании, Великой Отечественной!
Сегодня внуков, наш черед настал.
Вьетнамские друзья, мы с вами,
Преемники традиций во Вьетнаме!
И русский рядом с вьетнамцем встал.
Нас встречают скромные мужественные люди. Маленький героический народ, прошедший великие испытания.
Мой друг капитан Линь -- командир дивизиона. Он кавалер боевого ордена Лаоса. Четыре года не видел свою семью. Когда мы останавливаемся на дневной привал в трех километрах от деревушки, где живет его семья, я говорю ему: "Я радуюсь вместе с тобой, иди!". Он отвечает: "Мой комбат лейтенант Дань из Южного Вьетнама не видел свою семью двенадцать лет. Я увижусь со своей семьей, когда мы победим!"
Прибыли на новую позицию. За одну ночь окопались и замаскировались. Мы не сделали бы этого так быстро, если бы не помогли крестьяне и ополченцы. Те из нас, кто не дежурит, живут в буддийской пагоде, что в двух километрах от позиций.
В пагоде полутемно, и поэтому кажется, что тут чуть-чуть прохладнее, чем снаружи. Рядами стоят изваяния красочных нарядных богов. Мы снимаем свои каски и блаженно растягиваемся на полу. Приходит древняя настоятельница пагоды. Она, как и все тут, очень приветливая, вежливая, но строгая.
Вечером пришли люди из деревни. Они принесли нам бананы и ананасы. Сами худые, голодные, полуодетые: продукты -- по карточкам.
Наши угощения брать стесняются. Сидят, смотрят, улыбаются. Иногда поют свои песни, аккомпанируя на самодельных духовых и ударных инструментах. Любят очень слушать наши песни. Один юноша подходит ко мне и измеряет окружность ноги. Потом мерит свою. Получается в три раза меньше… Он восторженно обращается к своим друзьям: "О ленсо! Зет тат!" ("Советский! Очень хорошо!")
И снова мы на марше -- на паромах, вброд, по бездорожью. Кабины падают. Поднимаем, торопимся дальше. Разворачиваемся. Боеготовы! Техника "зет тат". Люди тоже.
Оборудуем ложную позицию. Это за болотцем, метрах в пятистах. Там все так же, как и на основной. Даже маскировка. 19 мая 1967 года -- массированный налет на Ханой.
В 6.50 готовность N 1. В зоне поражения -- сорок восемь самолетов. Открываем огонь. Один стервятник падает. На дивизион устремляется восемь самолетов. Это группа подавления ПВО. Но удар они наносят по ложной позиции. Море огня, тучи дыма. Там, а не здесь! Открываем огонь по группе подавления вдогон. И еще один самолет горит. Группа рассыпается и уходит. Победа!
Готовность N 2. Проверяем технику. Парни острят: "Валера Семечкин пытался фотографировать бой, но, когда поднялся большой шум, почему-то выронил фотоаппарат… Говорит, что поскользнулся… Что ж, стало быть, так и было".