Советским военным специалистам во Вьетнаме было нелегко. Приходилось привыкать к тяжёлому для европейца, тропическому климату, когда температура воздуха круглосуточно была от +35 до +40оС, при влажности от 80 до 100%. Жили в небольших хижинах-бунгало, сделанных из бамбука и пальмовых листьев или в брезентовых палатках, затерявшихся в джунглях. Приходилось совершать тяжёлые ночные марши по разбухшим от проливных дождей глинистым просёлкам, подвергавшимся бомбардировкам и ракетным обстрелам противника. Очень тяжело было во время боевой работы. В кабинах зенитных ракетных комплексов температура воздуха поднималась до +70 градусов, а расчеты должны были непрерывно, по несколько часов подряд, находиться в этих раскаленных металлических мешках.
Досаждало и даже создавало угрозу здоровью большое количество различных насекомых, многие из которых были ядовитыми, а некоторые из них (мы их называли "фосфоритками") падая с деревьев и кустарников на человека и проползая по телу, оставляли ожоги, которые начинали гноиться и длительное время не заживали. Повсеместно в большом количестве встречались пресмыкающиеся: ящерицы и змеи в большинстве сильно ядовитые, такие как тигровые змеи, кобры и многие другие, укусы которых смертельны. У наших военных врачей была вакцина, которую вводили человеку укушенному ядовитой змеёй, но это не всегда помогало.
В сельских населенных пунктах, деревнях санитарная обстановка была очень плохая. Вода в местных водоёмах и в реках очень грязная и содержит огромное количество различных болезнетворных бактерий. Для питья и приготовления пищи такая вода совершенно не пригодна. Даже купаться в такой воде было опасно, т.к. после купания была большая вероятность заболеть инфекционной болезнью. В пищу такую воду можно было употреблять только после длительного кипячения.
Питание советских военных специалистов, находящихся при вьетнамских воинских частях осуществлялось через бюро обслуживания воинской части, которое состояло из нескольких вьетнамских солдат. Продовольствие закупалось комиссаром по продовольствию в кооперативах и у местного населения. За питание наши военные специалисты платили деньги и при этом немалые. Практически большая часть денег (более 60%), получаемых во Вьетнаме в местной валюте – донгах, уходила на оплату питания. Пища, в основном, готовилась по-вьетнамски и была очень скромной.
Большие трудности представлял языковый барьер. Во всех группах советских военных специалистов были вьетнамские переводчики, но квалификация их была недостаточной. Ведь обучать вьетнамских военнослужащих и вводить их в бой надо было на боевой технике, представляющей собой сложное электронно-механическое устройство, состоящее из множества узлов, блоков и деталей, имеющих свои собственные названия. Для объяснения устройства техники и принципа работы схем вьетнамским переводчикам пришлось осваивать специальную терминологию, что также представляло определенную сложность.
Со временем наши специалисты научились объясняться с вьетнамцами на бытовые темы без переводчика, а с кем постоянно работали, то и по вопросам связанным с эксплуатацией и боевым применением военной техники. Но на это требовалось время, а его не хватало, ведь шла война, и надо было как можно быстрее выходить на боевые позиции.
Взаимоотношения с местным населением, а также с вьетнамскими офицерами и солдатами у наших специалистов были очень хорошими и по-настоящему товарищеские, ведь вместе воевали, вместе переносили все тяготы войны.
Позиции подразделений ЗРВ часто посещало гражданское население. Они приносили подарки: фрукты, рис, мясо, зелень. Когда позволяла обстановка, вьетнамцы и наши специалисты собирались за столом, беседовали, пели советские песни, мы по-русски, а вьетнамцы на своём языке.
Что касается быта, то он у советских военных специалистов был трудным. Вот воспоминания об этом лейтенанта-ракетчика В.А. Борисенко:
"О каком быте можно говорить? Восемь месяцев на колесах, вели бои сами, потом вьетнамцев опекали (в "няньках"), тоже на колёсах. На ночлег обычно устраивались на окраинах деревень, в сараях. Спали на раскладушках или на сбитых щитом досках, на них матрац, сверху марлевый полог от ползучих и летучих тварей, и до утра. Ни холодильников, ни вентиляторов, ни душа – о них только мечтали. Когда были на позициях, то раз в неделю устраивали горячий душ – топили химическую машину. Огораживали место помывки на высоту пояса и мылись, а вокруг наблюдатели – вся деревня, от малого до старого. Для них это же чудеса, что люди моются горячей водой. Но так как "бани" при нашей постоянной кочевой жизни мы устраивали в разных местах, то и зрители каждый раз были новые".