Посол Советского Союза Илья Сергеевич Щербаков весь текст речи генерала Чан Шама (русский перевод) передал в адрес ЦК КПСС, Совет Министров СССР, Министерство иностранных дел, подчеркнув, что раньше руководители страны говорили только о советском народе, здесь же было впервые сказано о партии, правительстве и советском народе. А это говорило о многом.
г. Краснознаменск, 2003 г.
(Из вьетнамских воспоминаний)
Зайцев Анатолий Сафронович
Анатолий Сафронович Зайцев – Чрезвычайный и Полномочный посол в отставке, кандидат экономических наук. Работал в ДРВ в 1961-62, 1962-64 и в 1966-69 годах. В 1983-87 гг. неоднократно бывал во Вьетнаме в качестве заведующего Отделом Юго-Восточной Азии МИД СССР.
Фотографии к воспоминаниям и другие главы из книги ветерана МИД А.С. Зайцева "На громыковских коврах" опубликованы на сайте Межрегиональной общественной организации ветеранов войны во Вьетнаме http://www.nhat-nam.ru/vietnamwar/
Сорок лет назад мне, в ту пору третьему секретарю Посольства СССР в Демократической Республике Вьетнам, довелось стать свидетелем, если не сказать "виновником", дипломатического инцидента, получившего широкую огласку в западных СМИ, но до сих пор неизвестного нашему читателю. Произошло это на приеме по случаю 19-ой годовщины провозглашения Китайской Народной Республики. Этот cохранившийся в памяти эпизод из моей многолетней дипломатической практики я дополнил небольшими отступлениями, чтобы читателю был лучше виден фон, на котором разворачивались те, все отдаляющиеся от нас по времени, но по-прежнему актуальные и, думаю, поучительные, события…
В 1968 году последние дни перед первым октября, когда китайцы обычно устраивали прием по случаю своего национального праздника, в советском посольстве в Ханое проходили в напряженном ожидании.
Набиравшая обороты пропагандистская компания критики курса СССР и КПСС, развернутая в Китае под флагом "культурной революции", и возникшая на идеологической почве острая полемика продолжали охлаждать атмосферу наших прежде тесных дружеских отношений с коллегами из китайского посольства, привнося в них все больше взаимной настороженности и недоверия.
Подобные настроения подкреплялись и личными наблюдениями. Как и у других побывавших дома в отпуске дипломатов нашего посольства (единственный тогда "установленный" маршрут проходил через Китай с ночевкой в Пекине), у меня надолго остались в памяти красочные картинки пребывания там в столичном аэропорту и гостинице. По залам аэропорта вплоть до выхода на посадку нас неизменно преследовали буквально по пятам задиристо настроенные группы хунвэйбинов с транспарантами "Долой советских ревизионистов!" в руках, шумно выкрикивающие под барабанный грохот "обличительные" лозунги.
Не менее памятны живописные эпизоды, связанные с многочасовыми перелетами из Ханоя до Пекина и обратно с двумя посадками на самолете ИЛ-14 китайской авиакомпании. После взлета и набора высоты повторялся один и тот же ритуал: две стюардессы с обеих сторон узкого прохода салона, в то время, как пассажиры с нетерпением посматривали в сторону, откуда исходили щекочущие ноздри запахи ароматной китайской кухни, демонстрировали доселе неизвестный нам фольклорный жанр. Под бравурные мелодии с красными книжицами в руках они, танцуя, распевали цитаты от великого кормчего. И только после раздачи красных книжечек с его изречениями на иностранных языках и разноразмерных значков с изображением его профиля наконец следовало долгожданное угощение. За все полеты у меня собралась их изрядная коллекция, напоминающая о не виртуальности увиденного и пережитого в те, не столь уж далекие годы. (С 1969 года во избежание инцидентов наши граждане стали летать в Москву по новому маршруту в обход Китая через Индию).
В Ханое наши контакты с китайскими коллегами в то время практически прекратились, двусторонние мероприятия больше не проводились, виделись с ними, обоюдно стараясь избегать общения, только на протокольных приемах, устраиваемых вьетнамской стороной или аккредитованными здесь посольствами третьих стран. На них, правда, несколько раз случались мелкие стычки, когда советский и китайский послы невольно соприкасаясь, обменивались дипломатическими колкостями.
Впрочем, протокольные мероприятия проводились все реже. Шел третий год необъявленной воздушной войны США против ДРВ *.