— Я согласен стать добровольцем в этом проекте, сэр.
Судья фыркнул, засунул бумаги в папку и, повернувшись к сидящему в углу человеку, сказал:
— Ну, вот и ваш доброволец, майор.
Росс сдержал вздох облегчения. Первой беды удалось избежать. А если и дальше будет так же везти, то, возможно, он и вообще выкрутится…
Человек, которого судья Рэйвел назвал «майором», вылез из своего тёмного угла. Едва взглянув на него, Росс, к своей скрытой досаде, почувствовал тревогу. Ломать комедию перед Орлиным Носом было нетрудно, но тут он понял, что с этим типом такие шуточки не пройдут.
— Благодарю вас. Мы отправимся прямо сейчас. Погода, похоже, не слишком обнадёживает.
Не успев понять, что происходит, Росс обнаружил, что смирно идёт к двери. Он прикинул, что можно будет попытаться смыться, когда они с майором выйдут из здания, и затем затеряться в городе, погружённом в метельную темень. Но вместо того, чтобы спуститься на лифте вниз, они наоборот — поднялись по лестнице ещё на два или три этажа. К своему стыду, Росс почувствовал, что задыхается и не может идти достаточно быстро, в то время как его спутнику, минимум лет на десять старше юноши, всё было нипочём.
Они вышли на занесённую снегом крышу, и майор посветил фонариком, указывая на опустившуюся перед ними тень. Вертолёт! Впервые Росс усомнился в правильности сделанного выбора.
— Пошевеливайтесь, Мэрдок! — голос звучал вполне бесстрастно, но от этой бесстрастности становилось не по себе.
Втиснутый в кабину между безмолвным майором и не менее молчаливым пилотом в форме, Росс поднялся над городом, чьи улицы были знакомы ему не хуже, чем линии собственной ладони, и устремился навстречу неизвестности, внушающей мрачные предчувствия. Смягчённые снегопадом очертания освещённых улиц и зданий исчезли из виду, внизу были видны лишь узкие полосы автострад. Росс решил не задавать вопросов. Это молчание вполне можно пережить — ему случалось переживать куда худшие вещи.
Проблески света исчезли. Машина легла в вираж. Лишённый каких бы то ни было ориентиров, Росс не знал даже, куда они летят, на юг или на север. Но мгновенье спустя сквозь снежную завесу вспыхнул узор красных посадочных огней и вертолёт приземлился.
— Вперёд!
Росс вновь повиновался и остановился, дрожа, посреди завихрений метели. Его одежда, достаточно тёплая для города, оказалась слабой защитой против пронизывающего ветра. Чья-то рука сжала его локоть, и он понял, что его ведут к невысокому строению на краю поля. Дверь распахнулась и Росс вместе со своим спутником очутился в помещении, полном света и уютного тепла.
— Садись вон там!
Слишком деморализованный, чтобы спорить, Росс сел. В комнате находилось всего несколько человек. Один из них, одетый в странный, словно надутый комбинезон, с висящим на руке круглым шлемом, читал газету. Майор пересёк комнату, чтобы поговорить с ним. После того как они обменялись несколькими негромкими фразами, майор пальцем поманил Росса, и он проследовал за офицером в соседнюю комнату, вдоль стен которой стояли ряды металлических шкафов.
Из одного такого шкафа майор вытащил комбинезон вроде того, что был на пилоте, и приложил его к Россу. «Годится, — заявил он. — Быстро одевайся, мы не можем всю ночь ждать».
Росс забрался в комбинезон. Не успел он застегнуть последнюю молнию, как его спутник нахлобучил на голову юноши шлем. Пилот покосился на дверь:
— Нам пора трогаться, Кэлгаррис, не то мы застрянем надолго.
Они вновь поспешили в направлении лётного поля. Если вертолёт был просто необычным средством передвижения, то машина, к которой они приближались, казалось, явилась прямо из будущего — иглообразный корабль, стоящий на хвостовых стабилизаторах, устремив острый нос вертикально вверх, в небеса. Вдоль одного его борта возвышался трап, по которому пилот вскарабкался в кабину.
Не размышляя, Росс последовал за ним и обнаружил, что должен лечь на спину, согнув колени почти до подбородка. Мало того, он должен был делить и без того более чем тесное пространство с майором. Входной люк захлопнулся, заперев их внутри.
За всю свою недолгую жизнь Россу часто случалось испытывать страх, сильный страх. Он старался закалить свой разум и тело, чтобы противостоять такому страху. Но то, что он испытывал сейчас, нельзя было назвать просто страхом, он впал в панику, настолько жуткую, что полностью лишился сил. Быть замкнутым в крохотном объёме, лишиться возможности хоть как-то контролировать происходящее — это оказалось пострашнее всего, с чем он сталкивался раньше.