Однако уже через день, присмотревшись к одноклассникам и их отношению к Ирбалу, Илья убедился, что восстанавливать кого-либо против Ферранайрова дружка нет необходимости. На него недовольно косились, его сторонились, а кое-кто, например всё тот же Сергей, не скупились на «напутствования». Многие из этих замечаний звучали довольно-таки зло, Ирбал краснел, бледнел и делал вид, что не слышит.
А буквально через пару дней обнаружилось, что и он сам далеко не всем по вкусу.
Уроков теперь почти не было, лишь непременная энергоразвивающая гимнастика, медитации и кое-что из общеобразовательных предметов, причём не по расписанию, а когда придётся. Уже не раз и не два прямо посреди урока приходилось выскакивать из класса, потому что следящие системы подавали сигнал тревоги, и старшеклассники разбегались по местам, а потом обнаруживалось, что если атака и имела место, то такая хиленькая, что её гасили даже внешние защитные оболочки.
— Прощупывают, — проворчал Фёдор. — Вот гады!..
— Ладно, давайте обратно по местам, — предложил Илья, соображая, что надо бы как-то скоординировать действия большой группы одноклассников в работе над той частью атакующей системы, которую им поручили, и делать это должен именно он, потому что ему проводить линию связи новой системы с будущим источником энергии.
— Я вот одного не понимаю — тебя кто наделил правами тут распоряжаться? — внезапно осведомился Сергей, набычиваясь. — Что-то я не слышал, чтоб тут у нас новый учитель появился.
— А для тебя новость, что я умею и знаю кое-что такое, что не знаешь ты? — огрызнулся петербуржец. Тон бывшего друга показался ему оскорбительным. — Директор мне доверяет.
— Да уже понял! Понтов у тебя предостаточно, на любого благородного хватит, вот тебя к ним и тянет, как муху к дерьму! Только мне в упор непонятно, какого хрена мы тут все должны корячиться, а потом, видимо, ещё и помирать, чтоб отстоять твою драгоценную особу? Ты нас втравил в эту войну, сам и расхлёбывай, придурок.
— Я вас втравил в эту войну?!
— Интересно, а кто ещё? Это же у тебя, блин, такие способности, видите ли! Это вокруг тебя пляшут школьные учителя, и теперь, получается, ещё и мы тоже должны? Ты тут уже себя хозяином вообразил, я вижу!
— Ты бредишь?
— Это я-то брежу? Интересное дело… То, что, если б не ты, школа наша никого бы не заинтересовала, и мы бы вообще остались в стороне от войны — это факт.
— Ваша школа?! А я, получается, уже к ней и отношения не имею?!
— Ты — один, — зло ответил Сергей. — Нас — много.
Редкий, но уверенный гул в группе школьников звучал как одобрение его словам. Конечно, не все одноклассники в этот миг поддерживали Сергея, и не все они потянулись к нему, но ошеломлённому происходящим Илье показалось, что против него единодушно встал весь класс. Правда, за его спиной сразу возникли нахмуренный Санджиф и, конечно, Мирним, и ещё пара одноклассников, в их числе Беджар Гломер, смотрели на Сергея со смесью недоумения и укоризны. Но в этой напряжённой ситуации подобные мелочи как-то прошли мимо сознания юноши — он буквально захлебнулся обидой.
— И что же ты мне предлагаешь — пойти и сдаться Ингену?
— А меня это как-то не колышет, знаешь ли. Был бы ты нормальным человеком с признаками совести, убрался бы отсюда и сам бы решал свои проблемы, не впутывал бы в них всю школу. Но совесть у тебя и не ночевала, это понятно. Поэтому мы тут все вынуждены корячиться…
— Ну и не корячься. Право слово, уж без твоей-то помощи мы отлично обойдёмся, — взбесился Илья. И уже не важно было, что сказать, — лишь бы уколоть побольнее в ответ, ответить недругу в той же мере, в какой он сейчас оскорбил тебя.
Сергей побагровел — несмотря на всё своё внешнее равнодушие к посредственным успехам в школе, в глубине души он всё-таки хотел быть лучшим, смущался, что не дотягивает до уровня лучших, и потому в глубине души относился к отличникам с большим недоверием. На какую-то долю это была лёгкая зависть, на какую-то — подозрение, что отличник на самом деле такой же зануда, как те отличники, которые раньше попадались Сергею на жизненном пути.
— А ты так суёшь всем в нос свои особые способности! Что, больше ничем похвастаться не можешь? Конечно, если человек — чмо с каким-то там даром, он и будет всем в нос совать этот дар. Давай, продолжай в том же духе, чтоб всем стало ясно, что ты просто пустое место с понтами!
И, развернувшись, поспешил уйти, не дожидаясь ответа.
Да и что можно сказать, собственно говоря, Илья сразу не нашел. Просто смотрел вслед бывшему другу и не мог понять, как ему теперь быть.
ГЛАВА 2
Первое серьёзное нападение произошло на следующий день, и как-то сразу стало ясно, что оно именно серьёзное. Следом за скрежетом сигнальной системы тяжёлый гул ударил по ушам всем ребятам, кто сидел на уроке алгебры в кабинете, чьи окна выходили на море. Санджиф сорвался с места первым, следом за ним — Искра и Илья, потом — добрая половина учеников. Никто из них не попытался собрать вещи или поглазеть в окно, пытаясь понять, что происходит, — они кинулись вон из здания.
Илья чувствовал точку напряжённости, в которую Фредел и госпожа Гвелледан успели превратить скинтиль. Это еще не был полноценный действующий ориор, и юноше стало не по себе — как они выкрутятся без него? Стало стыдно, что в своё время он, может быть, недостаточно усердно занимался и не мог теперь предложить свою помощь в завершении работы над источником.
Но потом стало не до стыда. На лестнице его перехватил мастер и без слов потянул за собой наверх, к галерее, ведущей в соседний корпус. Не дожидаясь приглашения, за ними побежали Санджиф, каким-то образом умудрившийся отыскать в общей неразберихе Машу. Мирним было не видно, правда, у Ильи пока не появилась возможность как следует оглядеться.
— От меня-то что требуется? — пропыхтел он на бегу.
— А что ты можешь, кроме как смотреть? — жёстко ответил Всеслав. — Это и будешь делать. Санджиф, ваше место будет на этаж ниже. Мария, вы сможете помочь своему другу?
— Затем я и тут. — Девушка на бегу свободной рукой застёгивала лёгкую шубку, хотя пока под защитным куполом, накрывающим школу, было достаточно тепло.
На крыше оказалось людно. К удивлению Ильи, обнаружилось, что даже заготовка под ориор, сформированная лишь наполовину, вполне способна снабжать энергией все защитные и контратакующие системы школы, правда, контролировать этот процесс госпоже директору приходилось самостоятельно и безотлучно. Она стояла, казалось, слишком близко к краю крыши, невозмутимая, бестревожная, словно только и собиралась, что полюбоваться закатом. За её спиной Фредел трясущимися от торопливости руками разворачивал прямо на утоптанном в наст снегу сразу четыре ноутбука, опутанные проводами, связывающими их между собой. Эрбелль чуть в сторонке перебирала инструменты, немного напоминающие хирургические, только большого размера, и разноцветные кристаллы, насыпанные горкой, без всякого пиетета.
Чуть дальше прямо на снегу, скрестив ноги, сидел Махдар со странной, поблёскивающей золотой штуковиной, похожей на схемы кристаллического строения молекулы из кабинета физики. Сунув в неё руку, он жмурился, словно бы от сильного света, и сперва особенной магии вокруг него Илья не ощутил. А потом, присмотревшись, догадался, что ничего особенного, скорее всего, и не увидит. Такого вида магию они ещё не изучали ни на одном из уроков.
Над головой разворачивалось странное и немного сюрреалистическое зрелище. Казалось, будто облака сминаются гармошкой, потом снова разворачиваются и ввинчиваются в серый от дымки небосвод. Потом на миг разлилось страшное в своей багровости зарево, и стало страшно, что оно сейчас рухнет им на головы с увесистостью кирпича. Вновь по ушам ударил давешний гул, такой низкий, что он не столько слышался, сколько ощущался. Леди Гвелледан лишь слегка поморщилась.
— Внешнее кольцо держит, — громко произнёс Махдар.