По ночам, когда он шел через заброшенные поля, у него было время и возможность посмотреть вверх. Луна неизменно притягивала его взгляд, особенно в ночи полнолуния. Сияющий диск вызывал у Вальца слабое головокружение, экстаз, состояние легкости и полета. Он забывал самого себя. Бесплотной птицей парил он над равниной, а под ним безостановочно двигалось черное двуногое существо, слепленное из костей и грязи – тень, отброшенная в непонятную до конца реальность...
Но однажды одиночество его путешествия было нарушено. Как ни пытался он избежать любых встреч, встреча все же произошла. Это случилось в окрестностях некоего замка, возвышавшегося над далеким холмом. Взошедшая луна посеребрила траву, края облаков, притаившихся у горизонта, и тяжелый силуэт руин, припавших к лысому каменному склону. Густой лес отделял Вальца от линии холмов. Его путь пролегал справа от замка, в неглубокой долине...
Меньше всего он опасался старых развалин. Бродяги и призраки были не в состоянии помешать ему; и те, и другие были нелюбопытны. Он углубился в лес, и замок исчез из виду. Вальца окружили огромные деревья, под кронами которых было темно и голо. Ни травы, ни кустарника. Только узловатые корни окружали стволы, словно скорчившиеся в судорогах змеи.
Лунный свет ложился на землю рваными пятнами; их разделяли чернильные тени. Вальц шел, спотыкаясь, рискуя вывихнуть ноги, и уже не обращал внимания на мелкие помехи вроде веток, цеплявшихся за одежду и хлеставших по лицу. Дважды он падал, поднимался, и после второго раза извлек из ладони покрытую черной слизью деревянную щепку.
Вдруг кто-то выскочил на него из темноты... Женщина в белом платье. Ее зрачки были заморожены ужасом. Еще до столкновения с Вальцем она была напугана до смерти и потому не издавала ни звука. Теперь, наткнувшись на лазаря, она отшатнулась и по-звериному заскулила. Он видел ее удаляющийся силуэт, пересекавший колонны призрачного света...
Вальца не интересовала чужая жертва. Он сразу же понял, что женщину кто-то преследует, причем делает это совершенно бесшумно. Возможно, она была сумасшедшей, и погоня существовала только в ее воображении, но почему-то лазарь не верил в это.
Мимо него пронеслась свора – ему даже показалось, что СКВОЗЬ него. Было что-то странное в тварях цвета ночи, взгляд которых было невозможно поймать по причине отсутствия зрачков. Псы, преследующие добычу без единого звука, псы с тусклыми бельмами и остановившимся дыханием... Тем не менее, Вальц почувствовал, что эти существа одной с ним природы. Само по себе это обстоятельство не было ни успокаивающим, ни пугающим. Теперь лазарь ждал появления хозяев...
Сгустки теней пронизывали вуали лунного сияния. Приближались всадники на лошадях, такие же беззвучные, как свора псов-загонщиков. Чья-то дикая охота продолжалась в ночи, и Вальц впервые ощутил свою заброшенность в мире, перенасыщенном смертью.
И все же его стремление осталось неизменным. Он мог выдерживать леденящий кошмар сколь угодно долго. Отчуждение лишь озлобляло его, но не могло заставить отступить. Жертва в белом была бесполезна, а вот у преследователей было кое-что, необходимое ему...
Он нашел горизонтальный сук и, подпрыгнув, повис на нем. Когда один из охотников оказался рядом, Вальц подтянул тело вверх и ударил всадника ногами. Раздался хруст, как будто раскололась яичная скорлупа, ступни Вальца погрузились во что-то вязкое; от неожиданности он едва не сорвался с дерева. Темный сгусток, уже ничем не напоминавший человека, прилепился к нему, и, разжав руки, лазарь рухнул на груду гнилого мяса, похожего на мягкое стекло. Под его тяжестью затрещали ребра чужого скелета, а его кулаки продавили кисель из плоти и врезались в землю.
В ноздри Вальца ударил невообразимый смрад, но это не вызвало никаких неприятностей с его желудком, превратившимся в сморщенный мешочек... Вальц отстранился и в почти полной темноте обыскал тающий труп. Ветхая одежда расползалась под его руками; он не обнаружил ни оружия, ни доспехов. Рядом продолжалась призрачная скачка. Безразличие этих существ подавляло сильнее, чем их количество...
Он вытер скользкие руки об кору ближайшего дерева и огляделся по сторонам в поисках коня. Его окружили темные силуэты. Странное дело – он не мог различить ни одно из лиц; безликие текучие маски непрерывно менялись под мягкими пальцами ветра...
Вальц посмотрел вверх и увидел, что сквозь тело одного из всадников пробивается тусклый лунный свет. Правда, у луны появились четыре направленных в разные стороны луча, превративших круг в размытый пепельный крест.
Всадники расступились, давая дорогу очень красивой женщине, которая приближалась, ступая еле слышно, но все же с отчетливым шорохом. Она была раздета, и Вальц пожирал глазами ее тело. Лазарь сразу почувствовал, что эта женщина была ДРУГАЯ – из ЖИВОЙ плоти и крови. Такая же, как ее жертва... Хозяйка мертвого замка на холме...
Она равнодушно скользнула взглядом по бесформенным останкам того, кто еще недавно был одним из ее слуг. Она улыбалась, как показалось Вальцу вначале, вполне дружелюбно.
Только одна деталь портила ее улыбку и прекрасное лицо – передние верхние резцы были намного длиннее остальных зубов и имели зазубренные края. Эти миниатюрные пилы не то чтобы выглядели угрожающе, они просто нарушали некую гармонию, вносили несоразмерность, что было сразу же замечено Вальцем, который оставался эстетом и после смерти.
Вокруг теснились ее слуги. Вальц перестал и думать о возможности повторения того, что случилось в чумном городе. Он потянулся за своим ножом, которым владел лучше, чем мечом, но черная рука, только отдаленно похожая на человеческую, возникла из темноты и перехватила его руку. Он дернулся и понял, что сопротивление бесполезно. Эти твари, стоящие вокруг, были столь же сильными, сколь и хрупкими. Противоположные качества переходили друг в друга по мере того, как некросущества просачивались сквозь неощутимую преграду, разделявшую оба мира. Если бы лазарь осознавал себя в момент превращения, он знал бы и об этом.
Но та, которая охотилась в ночи, превзошла его ожидания. Ее рука с ногтями, такими же длинными, как пальцы, схватила его за горло и оторвала от земли. Ему не грозило удушье. Сгустки тьмы, тени людей держали его за руки, и он повис перед женщиной, будто распятый на черном холсте. Ее рот оказался очень близко от его лица.
Она понюхала Вальца и брезгливо скривилась.
– Дохлятина! – ее шепот завораживал его. Он смотрел, как шевелятся губы. На нижней были ранки от резцов, сочившиеся свежей кровью...
Она прокусила ему кожу на скуле, но вместо боли он ощутил прохладу воздуха, ворвавшегося в дыру. Щека обвисла лохмотьями, а женщина пожевала и выплюнула кусочек его плоти, покрытый темной слизью.
– Могу поклясться, что ты пробираешься в Менген, – сказала она, как будто расшифровала тайну, закодированную во вкусовых ощущениях. Вальц ждал, что будет дальше. Он не боялся пыток, а порванная щека всего лишь сделала его физиономию более запоминающейся.
– Везите его в замок! – приказала женщина, и всадники бесшумно повлекли лазаря за собой.
Его ноги свисали в темноту. Он плавно раскачивался, как будто находился в когтях гигантской птицы. Ветер облизывал его лицо холодным языком, а сверху падал лунный свет, наполняя Вальца уверенностью в том, что все закончится хорошо. Только однажды он заметил белое пятно впереди себя – слуги Охотящейся В Ночи несли в ее логово еще одну жертву.
4
Лазарь отклонился от предначертанного пути и впервые ощутил нарастающую головную боль. Вскоре боль стала настолько страшной, что изгнала даже самые простые и обрывочные мысли. Что-то беспощадное металось в наглухо запертой камере его черепа, билось о каменные стены и царапало мозг.