Все это наглядно и убедительно свидетельствует, что эффективность выполнения ракетными войсками стратегического назначения функции ядерного сдерживания за счет переподчинения им чужеродных сил не только не возросла, но даже наоборот - резко снизилась. Если исходить из российской концепции "расширенного ядерного сдерживания" и доктринальной возможности применения ядерного оружия в каких-то "критических ситуациях", то видно, с какой пугающей легкостью любой регион мира может быть поставлен на грань санкционированной ядерной катастрофы. Опасность во много раз возрастает, когда речь идет о причастности к ней стратегических ядерных сил государства. В случае с северокорейской ракетой было отчего волноваться, т.к. эта ракета КНДР способна поражать противника на дальности до 1 тысячи километров. В пределы досягаемости ракеты попадают не только Южная Корея, но и северо-восточные провинции ядерного Китая, значительная часть территории Японии, а также российский Дальний Восток. Известно, что до конца 2005 года Северная Корея может разработать и принять на вооружение и другие новейшие ракеты типа "Тэпходон-1" и "Тэпходон-2", которые по дальности действия (6 тыс. км) могут достигать американской Аляски. Оказалось, что искусственно расширенные РВСН должны не только выполнять свою функцию ядерного сдерживания, но и отвечать за надежность контроля этого практически нового стратегического воздушно-космического направления и нести ответственность за выдаваемую информацию предупреждения. Информационное противоборство, в которое оказались втянуты РВСН, стало не просто несвойственным для них, но и поставило перед фактом контроля и обеспечения одного из основных современных видов противоборства, которое ведется непрерывно.
В войнах нового, шестого поколения это противоборство, вполне вероятно, будет проводиться без применения ядерного оружия в двух основных формах безъядерных действий вооруженных сил: стратегических оборонительных и стратегических ударных. Информационное противоборство нельзя будет вести эффективно, если значительная часть его основного информационного ресурса будет находиться внутри ожидающих своего применения стратегических ядерных сил. Оно должно будет включать комплексные действия управляемых с единого командного пункта многочисленных сил и средств разведки, предупреждения о ракетном нападении, контроля космического пространства, контроля морских акваторий, военно-космических сил, противовоздушной обороны, управления, связи, маскировки, РЭБ и специального программно-математического воздействия, направленного на достижение целей ударных и оборонительных операций и войны в целом. Ясно, что это сложное и многоуровневое управление не может осуществляться из контура управления РВСН.
Именно бесконтактным способом, массированной агрессией беспилотных высокоточных средств различного базирования и информационной агрессией против страны, а не ядерным ударом или вторжением сухопутных сил может не только начаться, но и закончиться война нового, шестого поколения. Думается, что, в конце концов, это было осознано военным руководством страны, и войска РКО и ВКС были изъяты из РВСН и переданы в подчинение непосредственно Генеральному штабу. Теперь придется заново восстанавливать все разрушенное, а разрушить успели много.
В этой связи настораживает и заставляет задуматься и тот факт, что в структуре именно российских вооруженных сил допущена (?!) еще одна серьезнейшая ошибка - разрушена основа уже существовавшей стратегической обороны государства. Ликвидирован один из важнейших именно для России оборонительный вид вооруженных сил стратегического масштаба - Войска ПВО с их сложной, но отлаженной системой управления и всестороннего обеспечения. Передача части их функций противовоздушной обороне сухопутных войск была осуществлена скорее в интересах сохранения и укрепления этого вида вооруженных сил, чем забота о стратегической обороне страны.
Это решение нельзя считать рациональным, т.к. в бесконтактных войнах, к которым Россия все же будет вынуждена готовиться, сухопутные войска как вид вооруженных сил могут быть просто не нужны. И это скорее всего наступит уже после 2007-2010 годов. Правда, это будет возможно при условии, что на них доктринально не будут возлагать функции внутренних войск, что уже практиковалось неоднократно.
Передача другой части функций государственной системы ПВО военно-воздушным силам тоже обернулось серьезной ошибкой. В совокупности все эти ошибки уже привели к обвальному снижению обороноспособности страны. Именно для условий России ее стратегическая оборонительная система должна быть приоритетной всегда, и ее необходимо сейчас не разрушать, а укреплять.
В интересах действительного повышения эффективности стратегической обороны российского государства было бы целесообразно обеспечить обратный процесс - не только сохранить, но и значительно укрепить Войска ПВО как единственный ответственный вид, организующий и осуществляющий оборонительные действия во всем воздушно-космическом пространстве государства. Этому виду вооруженных сил следовало бы передать в полное подчинение все имеющиеся на территории страны войска ракетно-космической обороны, военно-космические силы, силы и средства ПВО сухопутных войск, истребительную и даже ударную авиацию ВВС.
Кстати, Войска ПВО как вид вооруженных сил в бывшем Советском Союзе уже не один раз подпадали под подобные разрушающие "реформы". У них изымали часть сил и средств и передавали военным округам, командованиям другими видами вооруженных сил, и всякий раз это непременно заканчивалось провалом, приводило к неудачам в защите воздушно-космических рубежей, и приходилось вновь возвращаться к старой структуре вооруженных сил, но на это уходили новые неоправданные расходы и многие годы.
Вооруженные силы России, которые сейчас весьма медленно создаются, а точнее, пока лишь "реформируются", оказывается, уже прошли два этапа на этом пути. Пока ничего нового из этого не получилось, хотя какие-то планы, главным образом связанные с сокращением и переподчинением всего того, что досталось в наследство от прошлого, действительно выполнены. В лучшем случае, они в течение ближайших десяти лет будут способны вести лишь локальные войны и конфликты по сценариям прошлого поколения войн и наверняка с такой же эффективностью, какую они продемонстрировали в последних войнах в Афганистане и Чечне. Судя по тому, что не меняется общая структура российских вооруженных сил, они не ориентируются на бесконтактные войны - руководство вооруженными силами еще долго не будет понимать, что это за войны, и не будет готово к ним. При этом прежде всего нынешнее военное руководство, которое пока в основном самостоятельно проводит в жизнь данную концепцию, будет всеми силами сопротивляться требуемым кардинальным переменам в строительстве вооруженных сил. Нет ничего неожиданного в том, что и в очередной военной доктрине неоправданно сохранены непопулярные положения, касающиеся ядерной политики России. В целом же военная безопасность России как функция нынешней концепции ее оборонного строительства будет существенно снижена. Ожидать каких-либо качественно новых результатов от российских вооруженных сил, основой которых останутся стратегические ядерные силы и сухопутные войска, не приходится. И даже при уменьшении количества военных округов с 8 до 7 или 6 все равно будет постоянно не хватать численности кадровых военнослужащих, даже если они будут насчитывать не более 1,2 миллиона человек. Не будет достаточного количества и призывной молодежи для комплектования войск и для несения караульной службы по охране многочисленных, но в большинстве своем ненужных военных объектов и самоохране подразделений, частей и военных городков. И не следует в этом искать виновных за пределами российского Министерства обороны, ссылаться на то, что это не только его задача, а "существенное преобразование военной системы государства".