«Стюр велел подготовить у подножия Лавовой Пустоши баню; она была вырыта в земле, а наверху над печью было проделано отверстие, чтобы через него поддавать жару. Жара внутри была страшная» («Сага о людях с Песчаного берега»).
Других примеров не счесть. Исландцы купались и ходили в бани в течение всего Средневековья, после принятия христианства, в Новое время и, конечно, во время Новейшее — с течением долгих веков ничего не изменилось. Однако тут следует помнить об уникальных природных условиях острова и что в континентальной Европе с горячими источниками дела обстоят несколько иначе. Тем не менее исландский пример весьма показателен.
* * *
Давайте вернемся на материк и обратим внимание на варваров, повергших Рим — тот самый Рим, где бани-термы являлись едва ли не национальным символом, а гигиена считалась чем-то само собой разумеющимся у абсолютного большинства свободных граждан.
Самые настоящие душевые, кстати, придумали еще древние греки, от них это полезное изобретение перекочевало сначала в республику, а за ней и в империю. Однако римляне все-таки предпочитали бассейны и парные…
Завоевавшие Италию лангобарды не только пользовались римскими банями, но и учиняли в них самые черные злодейства. До нас дошла история о том, как лангобардский вождь Хильмихий в 572 году был отравлен собственной женой Роземундой в Вероне по наущению византийского экзарха Лонгина. Известны и скандальные подробности:
«…Тут префект Лонгин стал просить Роземунду, чтобы она убила Хильмихия и вышла замуж за самого Лонгина. Послушавшись этого совета, она развела яд и после бани поднесла ему кубок. Отведав питье, Хильмихий понял, что там был яд, и приказал Роземунде пригубить питье — так они оба и умерли».
Миниатюра из рукописи «Саксонское зерцало», XIII век. Сцена в бане, отлично видны веники.
Заметим, в летописи фигурирует тот самый невероятно холодный VI век; после неслыханной климатической аномалии 535–536 годов прошло всего-то тридцать с лишним лет. Бани в городе Вероне прекрасно работают, и ими пользуются варвары. А вот знакомый нам св. Григорий Турский сообщает в III книге «Истории франков» о не менее пикантных событиях, касающихся племянницы короля франков Хлодвига Амаласвинты, в конце V века:
«Но когда он узнал, что совершила эта блудница, как она из-за слуги, которого взяла в мужья, стала матереубийцей, то натопил жарко баню и приказал запереть ее там вместе с одной служанкой. Как только она вошла в баню, наполненную горячим паром, она упала замертво на пол и скончалась».
На самом деле традиция удушения банным паром была распространена в Древнем Риме и Византии, а вероломную Амаласвинту всего лишь прикончили слуги короля лангобардов. Но именно в бане.
Снова Григорий Турский, на этот раз о монастыре святой Радегунды в Пуатье, тоже VI век:
«…Новое здание бани сильно пахло известью, и, чтобы не повредить своему здоровью, монахини в ней не мылись. Поэтому госпожа Радегунда приказала монастырским слугам открыто пользоваться этой баней до того времени, пока окончательно не исчезнет всякий вредный запах. Баня была в пользовании слуг весь Великий пост и до Троицы. На это Хродехильда возразила: „И после того (посторонние) все еще продолжали в ней мыться“».
Кристина Пизанская наблюдает девять муз, купающихся в фонтане. XIV век.
Из чего делается однозначный вывод — в меровингской Галлии эпохи Темных веков не только пользовались общественными банями, но и строили новые. Эта конкретная баня содержалась при аббатстве и была предназначена для монахинь, но, пока не исчезнет неприятный запах, там могли мыться слуги — то есть простонародье.
Перенесемся через Ла-Манш и дадим слово Бэде Достопочтенному, бенедиктинскому монаху и летописцу, жившему в VIII веке в Нортумбрии, в аббатстве Уирмут и Ярроу, и написавшему «Церковную историю народа англов». Запись датируется ориентировочно концом 720-х годов:
«…Есть в этой земле соленые источники, есть и горячие, вода которых используется в горячих банях, где моются раздельно, сообразно полу и возрасту. Вода эта, как говорит святой Василий, становится теплой, протекая через различные металлы, и не просто нагревается, а даже кипит».