- Входите, сударыня, - любезно произнес доктор Орас Уилкинсон. Уж тут-то диагноз можно поставить безошибочно, - Присядьте на диван, через минуту вам будет лучше.
Он налил из графина воды в блюдце, наложил компресс из корпии на поврежденное место и сделал перевязку secundum artem [по всем правилам искусства(лат.) ].
- Спасибо, сэр, - сказала женщина, когда он кончил. - Так хорошо теперь и тепло. Да благослови вас бог, доктор. Но пришла-то я не с глазом.
- Не из-за глаза?
Доктор Орас Уилкинсон начинал сомневаться в преимуществе быстрого диагноза. Поразить пациента - вещь, конечно, превосходная, но до сих пор пациенты поражали его.
- Нет, у ребеночка вот сыпь.
Она отвернула шаль и показала крохотную темноволосую черноглазую девочку. Ее смуглое горячее личико обметала темно-красная сыпь. Ребенок, хрипло посапывая, смотрел на доктора слипающимися со сна глазенками.
- М-да! Верно, сыпь... и порядочно высыпало.
- Я пришла показать ее вам, чтобы вы могли утвердить.
- Что утвердить?
- Ну, если что случится...
- Вот оно что... Подтвердить, значит.
- Ну, а теперь я, пожалуй, пойду. А то Рубен - это мой муж - спешит.
- Неужели вы не возьмете лекарства для девочки?
- Вы видели ее, значит, все в порядке. Если что случится, я скажу вам.
- Вы должны взять лекарство. Ребенок серьезно болен.
Он спустился в маленькую комнатку, которую приспособил под хирургический кабинет, и приготовил две унции успокаивающей мази в пузырьке. В таких городках, как Саттон, немногие могут позволить себе платить и врачу и фармацевту, и если врач не умеет приготовить лекарство, то ему вряд ли удастся заработать на жизнь.
- Вот лекарство, сударыня. Способ употребления на этикетке. Держите девочку в тепле и не перекармливайте.
- Премного благодарна вам, сэр.
Женщина взяла ребенка в руки и пошла к двери.
- Простите, сударыня, - тревожно сказал доктор, - не кажется ли вам, что неудобно посылать счет на такую небольшую сумму? Лучше, если вы сразу рассчитаетесь со мной.
Цыганка с упреком глянула на него здоровым глазом.
- Вы хотите взять с меня деньги? - спросила она. - Сколько же?
- Ну, скажем, полкроны.
Он назвал сумму небрежно, словно о такой мелочи и говорить всерьез не приходится, но цыганка подняла истошный крик.
- Полкроны? За что?
- Послушайте, дражайшая, почему же вы не обратились к бесплатному врачу, если у вас нет денег?
Неловко согнувшись, чтобы не уронить ребенка, женщина пошарила в карманах.
- Вот семь пенсов, - сказала она наконец, протягивая несколько медяков. - А впридачу дам плетеную скамеечку под ноги.
- Но мне платят полкроны.
Вся его натура, воспитанная на уважении к славной профессии врача, восставала против этой унизительной торговли, но у него не было выхода.
- Да где же я возьму полкроны-то? Хорошо господам, как вы сами: сидите себе в больших домах, едите-пьете, что пожелаете, да еще требуете полкроны. А за что? За то, что скажете "добрый день"? Полкроны на земле не валяются. Денежки-то нам ох как трудно достаются! Семь пенсов, больше у меня нет. Вот вы сказали не перекармливать ее. Куда там перекармливать, кормить не знаю чем.
Пока цыганка причитала, доктор Орас Уилкинсон рассеянно перевел взгляд на крохотную горстку монет на столе - все, что отделяло его от голода, и мрачно усмехнулся про себя, подумав, что в глазах этой бедной женщины он купается в роскоши. Потом он сгреб со стола свои медяки, оставив две монеты в полкроны, и протянул их цыганке.
- Гонорара не надо, - сказал он резко. - Возьмите это. Они вам пригодятся. До свидания!
Он проводил цыганку в прихожую и запер за ней дверь. Все-таки начало положено. У этих бродяг удивительная способность распространять новости. Популярность самых лучших врачей зиждется на таких вот рекомендациях. Повертятся у кухни, расскажут слугам, те несут в гостиную - так оно и идет. Во всяком случае, теперь он может сказать, что у него был больной.
Он пошел в заднюю комнатку и зажег спиртовую горелку, чтобы вскипятить воды для чая; пока вода грелась, он с улыбкой думал об этом визите. Если все будут такие, то нетрудно посчитать, сколько потребуется больных, чтобы разорить его до нитки. Грязь на ковре и убитое время не в счет, но бинта пошло на два пенса и лекарства на четыре, не говоря уже о пузырьке, пробке, этикетке и бумаге. Кроме того, он дал ей пять пенсов, так что первый пациент стоил ему никак не меньше шестой части наличного капитала. Если появятся еще пятеро, он вылетит в трубу. Доктор Уилкинсон присел на чемодан и затрясся от смеха, отмеривая в коричневый керамический чайник полторы чайных ложки чая по шиллингу и восемь пенсов за фунт. Вдруг улыбка сбежала с его губ, он вскочил на ноги и прислушался, вытянув шею и скосив глаза на дверь. Заскрежетали колеса на обочине тротуара, послышались шаги за дверью, и громко задребезжал звонок. С ложкой в руке он выглянул в окно и с удивлением увидел экипаж, запряженный парой, и напудренного лакея у дверей. Ложка звякнула об пол, он недоуменно застыл. Потом, собравшись с духом, распахнул дверь.
- Молодой человек, - начал лакей, - скажи своему хозяину доктору Уилкинсону, что его просят как можно скорее к леди Миллбэнк, в "Башни". Он должен ехать немедленно. Мы бы подвезли его, но нам нужно заехать еще раз к доктору Мэйсону посмотреть, дома ли он. Поторопитесь-ка передать ему это!
Лакей кивнул и исчез; в ту же минуту возница хлестнул лошадей, и экипаж понесся по улице.
Дела принимали неожиданный оборот! Доктор Орас Уилкинсон стоял у двери, пытаясь собраться с мыслями. Леди Миллбэнк, владелица "Башни". Очевидно, состоятельная и высокопоставленная семья. И случай, видно, серьезный - иначе зачем такая спешка и два врача сразу? Однако каким чудом объяснить, что послали именно за ним?
Он скромный, никому не известный врач. Тут какая-то ошибка. Да, так оно, верно, и есть... А может быть, кто-нибудь решил сыграть с ним злую шутку? Но так или иначе пренебрегать таким приглашением нельзя. Он должен немедленно отправиться и выяснить, в чем дело.
Хотя кое-что он может узнать еще на своей улице. На ближайшем углу есть крохотная лавчонка, где один из старожилов торгует газетами и сплетнями. Сперва он отправится туда... Доктор надел начищенный цилиндр, рассовал инструменты и перевязочный материал по карманам, не выпив чая, запер свою приемную и пустился навстречу приключению.
Торговец на углу был ходячим справочником обо всех и обо всем в Саттоне, так что очень скоро доктор Уилкинсон получил необходимые сведения. Оказалось, что сэр Джон Миллбэнк - популярнейшая фигура в городе. Крупный оптовик, он занимался экспортом письменных принадлежностей, трижды был мэром и, по слухам, стоил никак не меньше двух миллионов стерлингов.
"Башни" - это богатое поместье сэра Джона Миллбэнка недалеко от города. Супруга его давно хворает, и ей становится все хуже. Все выглядело пока вполне правдоподобно. Они вызвали его благодаря какой-то поразительной случайности.
Но вдруг доктора снова одолели сомнения, и он вернулся в лавку.
- Я доктор Орас Уилкинсон, живу по соседству. Нет ли в городе другого врача с этим именем?
Нет. Торговец был уверен, что второго доктора Уилкинсона в городе нет.
Итак, все ясно, ему выпал неслыханно счастливый случай, и он должен незамедлительно воспользоваться им. Он подозвал кэб и помчался в "Башни". У него то кружилась голова от радостных надежд и восторга, то замирало сердце от страха и сомнений, что он не сможет быть полезным или что в самый критический момент у него не окажется с собой нужного инструмента или какого-нибудь средства. В памяти всплывали всякие сложные и простые случаи, о которых он слышал или читал, и задолго до того, как добраться до "Башен", он окончательно убедил себя, что его немедленно попросят сделать по меньшей мере трепанацию черепа.