Вокруг мяча

«Ну же, Вася, ну!.. — как бы говорят они. — Покажи, на что ты способен!»

Но прославленная «восьмерка» бить не торопится.

— Нет, ребята, увольте меня, пожалуйста, — говорит он товарищам по команде. — А ну как я в штангу залеплю? Опять в дубль посадят? Как хотите, но я этот, может быть, решающий удар сделать не могу. Пусть капитан скажет, кому бить.

Капитану становится не по себе. Он говорит:

— Так дело не пойдет. Хоть я и капитан, но единолично решить судьбу поединка не возьмусь. А вдруг ошибусь? Вдруг не то решение приму? Тогда что? К тому же и капитаном вы меня выбрали, когда я болен был. Давайте-ка лучше этот вопрос провентилируем у нашего психолога. Это его прямое дело — определить, кто из коллектива более других морально подготовлен бить…

Врач-психолог сразу оценил обстановку:

— Что вы от меня хотите, друзья? Решения? Не входит это в мои функции. Я вас на игру настроил? Настроил. Пластинку Шопена давал на ночь слушать? Давал. Телеграммы от родных читали? Читали. Так что вопрос о пенальти пускай решает тренер.

Тренеру нельзя было отказать в честности и прямоте.

— Вы, братцы, с ума сошли, — сердечно сказал он — У меня же семья, два пацана… Да еще по исполнительному в город Зюйск плачу, где тренировал «Пищевик». Не могу же я одним решением ставить под угрозу благосостояние семьи, даже той, с которой расстался. Короче, действовать через голову тренерского совета клуба я не могу.

— Мы, товарищи, не компетентны решать этот вопрос, хотя кворум налицо, — сказал председатель тренерского совета. — Болельщики не простят нам ошибки. Нельзя в такую минуту не думать о чести цветов нашего клуба, о его замечательных традициях, о большой плеяде выдающихся спортсменов, взращенных у нас. По-моему, это дело надо отдать на рассмотрение общественности. Соберем клуб любителей футбола.

Болельщики собрались дружно. Дебаты разгорелись жаркие. Старейший болельщик сказал тогда так:

— Наш клуб называется клубом любителей футбола. Любителей. А что такое любитель? Любитель — это, как тут ни крути, дилетант. Так можем ли мы, дилетанты, самостоятельно решить этот вопрос? Я полагаю — не можем. Во всяком случае, не должны. Тут надо серьезно к делу подойти. Прессу всколыхнуть. Симпозиум устроить…

И был симпозиум. И была пресса, статьи, исследования. Современный футбол сравнивался с футболом времен царя Ивана Грозного, когда и назывался он не футболом, а «килой» и играли в него деревня на деревню. И печатались письма болельщиков. А потом печатались отклики болельщиков на письма болельщиков.

А на стадионе тем временем ждали, когда же какой-нибудь игрок в полосатой футболке, наконец, разбежится, ударит по мячу и мяч кинжально вонзится в угол ворот.

Как все-таки у нас еще любят… футбол.

…………………..

Зрители так привыкли к поцелуям на поле, что после каждого гола кричали «Горько!».

На «бис» можно увидеть гол только по телевидению.

…………………..

ЗАПРЕЩЕННЫЙ ПРИЕМ ПЕРЕМАНИВАНИЯ СПОРТСМЕНОВ

— Ура! Взял!!!

Рисунок Г. АНДРИАНОВА

Евгений ЕВТУШЕНКО ПРОРЫВ БОБРОВА

Вихрастый, с носом чуть картошкой —
ему в деревне бы с гармошкой,
а он — в футбол, а он — в хоккей.
Когда с обманным поворотом
он шел к динамовским воротам,
аж перекусывал с проглотом
свою «казбечину» Михей.
Кто — гений дриблинга, кто — финта,
А он вонзался, словно финка,
насквозь защиту пропоров.
И он останется счастливо
разбойным гением прорыва,
бессмертный Всеволод Бобров!
Насквозь — вот был закон Боброва.
Пыхтели тренеры багрово,
Но был Бобер необъясним.
А с тем, кто бьет всегда опасно,
быть рядом должен гений паса —
так был Федотов рядом с ним.
Он знал одно, вихрастый Севка,
что без мяча прокиснет сетка.
Не опускаясь до возни,
в безномерной футболке вольной
играл в футбол не протокольный —
в футбол воистину футбольный,
где забивают, черт возьми!
В его ударах с ходу, с лета
от русской песни было что-то.
Защита, мокрая от пота,
 вцеплялась в майку и трусы,
но уходил он от любого,
Шаляпин русского футбола,
Гагарин шайбы на Руси!
И трепетал голкипер «Челси».
Ронял искусственную челюсть
надменный лорд с тоской в лице.
Опять ломали и хватали,
но со штырей на льду слетали,
трясясь, ворота ЛТЦ.
Держали зло, держали цепко.
Таланта высшая оценка,
когда рубают по ногам,
но и для гения несладок
почет подножек и накладок,
цветы с пинками пополам.
И кто-то с радостью тупою
уже вопил: «Боброва с поля!»
Попробуй сам не изменись,
когда заботятся так бодро,
что обработаны все ребра
и вновь то связки, то мениск.
Грубят бездарность, трусость, зависть
а гений все же ускользает,
идя вперед, на штурм ворот.
Что ж, грубиян сыграл и канет,
а гений и тогда играет,
когда играть перестает.
И снова вверх взлетают шапки,
следя полет мяча и шайбы,
как бы полет иных миров,
и вечно — русский, самородный,
на поле памяти народной
играет Всеволод Бобров!

— Сегодня нам должны забить сотый в этом сезоне гол!

Рисунок В. ВЛАДОВА

ПАУПИКО ПОЧЕМУ Я СТАЛ БОЛЕЛЬЩИКОМ

— Почему я футбольный болельщик? Что за глупый вопрос! Я болею, потому что у меня есть на то четыре основных и много вспомогательных причин.

Во-первых, я нигде не могу кричать, а это мне просто необходимо. Понимаете, у меня такой организм, что время от времени ему нужен крик. Причем чтобы кричали не на меня, а чтобы кричал я. Футбольное поле для этого — самое подходящее место. Поймите: я служащий, женат на крупной, тяжелой — я имею в виду и характер, и вес — женщине, довольно несимпатичной. Поэтому ли, а может быть, по какой-то другой причине у нас шестеро детей. Целый день я работаю в тишине, я не могу сказать начальнику, что он лоботряс и что я все бы сделал намного лучше, чем он. Это ужасная несправедливость. Я сижу за простым столом в конторе. Он блаженствует в кабинете. И не потому, что умнее меня, просто так сложились обстоятельства. И, как вы понимаете, он на меня может кричать, а я на него — нет.