Я вышел из кабинета, не веря происшедшему. Еще пять минут назад, входя туда, я не надеялся на успех. И вдруг человек, который никогда в жизни меня не видел, сразу понял, что мне это очень нужно. Только по дороге на Ленинградский вокзал я вспомнил о Льве бен Бецалеле. Может, и он здесь руку приложил? Мне было дьявольски весело, и в тот момент я мог поверить во что угодно, даже в Голема.
В здании ЛОИЗМИРАНа на Васильевском острове я быстро заполнил нужные анкеты и написал биографию. Мне пожали руку и сказали, что я должен ждать вызова.
И вот в начале мая на моем редакционном столе под вечер зазвонил телефон. Я спешил на стадион и неохотно поднял трубку.
— Леонид Петрович? услышал я.
— Да, это я.
— С завтрашнего дня вы зачисляетесь матросом шхуны «Заря». Так что срочно выезжайте в Ленинград, а отсюда вылетите во Владивосток…
Вот это да! То, что я плясал от радости, понятно. И что уже на следующий день мчался из Ростова в Москву — тоже ясно. Нужно было зайти в «Комсомолку» договориться окончательно о материалах. В редакции никого не оказалось: газета была выходной. Но вечером в гостинице «Юность» устраивался банкет по случаю пятидесятилетия «Правды»: там должны были вручать ордена и медали награжденным работникам «Комсомолки». Иду в «Юность». Народу — битком. Все веселые — профессиональный праздник. Много знакомых ребят. С одними когда-то учился, с другими вместе работал. Незнакомых еще больше. Разговорился с двумя невысокими крепышами, соседями по столу. Говорили о рыбалке, о море. Потом вдруг кто-то предложил, чтобы Вася Песков сказал тост. Всем интересно, как произнесет тост великий трезвенник. Вася сказал просто:
— Я предлагаю поднять бокалы за здоровье и успех простых ребят, которые присутствуют здесь, но имена которых мы до поры до времени не можем называть. Выпьем за космонавтов. — И все подошли чокаться к моим соседям-крепышам. А потом запели в три сотни голосов:
Было очень весело. И мои новые знакомые клялись, что они, прирожденные летчики, страшно завидуют мне и готовы сами пуститься в рейс. Договорились, что, если они полетят во время нашего рейса, я дам им телеграмму с «Зари», а они мне помашут из космоса рукой.
Потом «Красная стрела», три дня в весеннем Ленинграде. Петергоф с мокрыми тропинками и первыми подснежниками. Эрмитаж и Гоген. Я смотрел на его полотна, стараясь не только запомнить их, но и представить, как выглядят на самом деле жители Таити. Много ли прибавил художник от себя? И мне очень хотелось побыстрее увидеть все самому…
…И вот ТУ-104 выруливает на старт. Прицеливается к взлетной полосе, разбегается. Мягко отрывается от земли… Где-то далеко под нами проплывают леса, голубые окна озер. Мелькнула древняя крепость Шлиссельбург… Я лечу на восток, чтобы год спустя вернуться в Ленинград с запада, замкнув путешествие вокруг земного шара. Путешествие, которого я ждал двадцать лет.
ГЛАВА ПЕРВАЯ
Просторный салон реактивного лайнера заполнен пассажирами. Летят командировочные и молодые специалисты, возвращаются из отпуска сибиряки и дальневосточники. Из экипажа «Зари» в ТУ-104 нас двое: я и начальник экспедиции Борис Михайлович Матвеев. Я очень рад такому попутчику: все, что я прочел о шхуне, может дополнить своим рассказом человек, который знает ее с самого первого спуска на воду, который побывал вместе с ней в нескольких экспедициях. Что же собой представляет наше судно? Полное его имя длинновато: научно-исследовательская парусно-моторная немагнитная гафельная шхуна «Заря» Академии наук СССР. Если все это объяснить попроще, то получится примерно следующее. Шхуна «Заря» была построена в Финляндии в 1952 году по специальному заказу Советского правительства. В то время финны строили нам целую серию подобных судов для рыболовства. Как и все шхуны этого типа, она имеет три мачты с гафельным парусным вооружением и небольшой двигатель всего 300 лошадиных сил. Водоизмещение шхуны — 580 тонн, длина корпуса по ватерлинии — 37 метров. Но это, пожалуй, и все, что было общего у «Зари» с ее сестрами-шхунами, родившимися вместе с ней на одной верфи. «Заря» была построена в специальном, «немагнитном исполнении» и предназначалась не для рыболовства или перевозок, а для магнитных исследований. За всю историю научных исследований это было второе такое судно. В начале этого века подобные исследования проводила американская шхуна «Карнеги». Она была гораздо меньше нашей, и объем работ, выполняемых ею, намного уже. Тогда еще не было тех приборов, какими оборудована «Заря», но для того времени научные данные, полученные американскими исследователями, имели важное значение. В 1929 году шхуна «Карнеги» сгорела при заправке топливом в порту Паго-Паго (Восточное Самоа). Позже в некоторых государствах были попытки создать немагнитное судно. Но безуспешно. И вот теперь советские ученые получили этот корабль.