– Хорошо, – сказал отец, – Твои слова мы возьмем в рассмотрение. Ник Запанс, мой второй сын, предлагаю и тебе изложить причину своего опоздания. И пусть сказанное тобой будет лишь правдой и только правдой.
– Я... – Ник прочистил горло, голос его прозвучал хрипло и неуверенно, но спустя секунду он взял себя в руки, – Да, отец. Я, как обычно, катался на мотоцикле по вечерней Алиене, в мои планы не входило опоздать и на минуту. Ровно в десять часов, я вернулся к лесу, но дойдя до хижины понял, что моих братьев и сестры нет на месте. Тогда, я ринулся обратно, предчувствуя неладное. Я знал, что у них в запасе еще два часа, но нутром ощущал, что творится что-то из ряда вон. Я остался...чтобы дождаться их.
Ник не поднимал своих желтых глаз на советников, чем в очередной раз доказал точное различие со старшим братом. Соответственно, советники не стали дожидаться конца его речи, хотя Амелия могла поклясться, что Ник хотел добавить что-то еще.
– Мы принимаем ваше слово, Ник Запанс, – сказал, в этот раз, советник Кларо, выглядящий подобно старому мудрецу из древних сказаний. Кларо в племени Патрия, помимо статуса советника, занимал место учителя, отвечал за образование полуволков и подкидышей. По натуре своей он был человеком добрым и отзывчивым, но Амелия знала, что он не пользуется должным уважением у отца. Мальком, ее отец, самим будучи достаточно образованным альфой, выступал против обучения нового поколения полуволков. Им, по его мнению, стоит сосредоточиться на слиянии с природой, а не поддаваясь человеческому соблазну тяги к высшим знаниям, сделать это будет гораздо проще. Сама Амелия на этот счет не имела определенного мнения – ну, думает так альфа, и что? Решение-то выносит совет, а запроса на рассмотрение данного вопроса отец не выдавал. Значит, полуволки и подкидыши имели полное право на обучение у Кларо.
Ник, поднявший глаза на Кларо после его вмешательства, удовлетворенно кивнул. Кларо вряд ли проголосует «за» суровое наказание, от этого осознания у Ника, кажется, отлегло от сердца.
– Виль Запанс, – громко огласил отец. По спине Амелии пронесся пласт мурашек. С каждым названным именем, тон отца становился все менее ровным. Это означало одно – потихоньку, Мальком теряет контроль, на который, по всей видимости, настраивался всю ночь после поисков.
Виль тоже это отметил, поэтому вовремя принял виноватое выражение. Хотя, может быть, он даже не притворялся, а на самом деле ощущал себя далеко не в своей тарелке. Амелия старалась расслабить его подбадривающей улыбкой, иногда она чувствовала потребность заботиться о нем, словно это он на самом деле был младшим из Запанс, но ее улыбка осталась не замеченной задумчивым Вилем, зато привлекла внимание холодной Шоны. Та медленно покачала головой из стороны в сторону – ой, какое разочарование в поведении единственной дочери Малькома Запанса, стыд и срам! Амелия подавила желание показать ей язык.
– Я... – Виль, прям как Ник, заикнулся в самом начале. Но, по сравнению с вовремя собравшимся Ником, ему понадобилось долгих несколько секунд, чтобы приноровиться к анализирующим взглядам, – Я...
– Прошу тебя, Виль, сын мой. Пусть сказанное тобой будет лишь правдой и только правдой, – почти умоляюще произнес Мальком. Ключевое слово – почти. То был лишь притворством, чтобы заставить Виля обойтись без лжи.
Но мало кто знал, что младший сын Малькома способен на еще более искусное притворство. Несомненно, с использованием пирога из лжи, под кремом из присущего ему шарма.
– Отец, ты ведь знаешь, что у меня тяга к приключениям, – уголок губ парня дернулся вверх, – И до сегодняшнего дня, я был предельно осторожен. Всем здесь известно, что мне нравится проводить время в городе. Я никогда не скрывал, и не буду этого скрывать, – До этого момента Виль глядел вниз, но теперь взгляд его был сосредоточен на дереве поверх голов советников.
– Я заявляю совету... И, надеюсь, мои слова примут, как бы выразиться... С серьезностью. Простите, речи произносить не входит в мой список талантов.
На лицах советников проступили улыбки, кто-то даже издал смешок. Амелия оценила стратегию брата. Юмор – его инструмент.
– В общем, леди и джентльмены, а точнее полу-леди и полу-джентльмены, – продолжал Виль, – Я загулялся. Так же, как мой старший брат Дэн. Да, даже лучшие из нас совершают ошибки, но их не избежать... Главное – это то, что полностью признаю себя виновным. Я – дурак. Прошу наказывать со всей строгостью. Только, если наказание не включает в себя порку. Это уже слишком, не считаете?
– Довольно ребячества, – провозгласила Шона, – Мы принимаем твое слово, Ви...
Но тут произошло немыслимое.
До этого момента, никто не смел перебивать членов совета, ибо то было неоспоримым проявлением неуважения, а чтить великие умы советников необходимо было каждому представителю племени Патрия, правило даже не поддавалось огласке, это – само собой разумеющееся. Благодаря наставлению родителей, дети здесь росли с четким пониманием, что советники – ровня божественным существам, и относится к ним нужно соответственно. Их решение определяет судьбы судимых полуволков и подкидышей, они есть голова Патрии, в то время как альфа – шея.
Виль стал единственным на памяти Амелии полуволком, перебившим советника.
– Прошу прощения, я не закончил, – ухмыляясь, сказал парень. Гнев Малькома нельзя было ни с чем перепутать, казалось, он был готов прямо здесь и сейчас разорвать сына в клочья за столь своевольный прием.
Советники молчали. Им, как и Амелии, вероятно хотелось посмотреть на то, что будет дальше. Старшие братья тоже не казались шокированными, хотя Дэн, судя по сведенным бровям, был недоволен. Возможно, даже взбешен, как и отец.
– Я заявляю, – продолжал Виль, как ни в чем не бывало, – Что желаю отречься от Патрии.
***
Бета – правая рука альфы, главный помощник вожака в стае.
Альфа – вожак стаи.
Глава 3. Подкидыши
Что есть разочарование? Опустошение. Ярость. В конце концов – гнев.
Но если вы Амелия Запанс, разочарование в вашем случае – отречение и полное игнорирование первопричины фрустрации.
Патрия – ее дом. То, что она не принадлежит роду Запансов кровно, не означает, что она не является его частью. Мальком принял ее в семью, а значит, признал в ней дочь. Никогда за свои шестнадцать лет Амелия не ощущала себя настолько далекой от семьи. До этого момента, Амелия не допускала и мысли о том, чтобы назвать Виля Запанса кем угодно, но только не братом.
Виль был влюблен в мир людей. Виль хотел стать одним из них. Виль презирал волчье обличье.
Она предпочитала не обращать внимания на звоночки, считала, что есть вещи куда поважней, чем увлечение Виля человеческим. И куда это ее привело? Корили ли Дэн с Ником себя сейчас за ту же нечуткость?
Амелия не осмелилась поднять глаза после заявления брата, в принципе, этого и не требовалось – она слышала выкрики советников и нескончаемый говор. Пока, отец хранил молчание. Но, безусловно, в итоге ему все-таки придется что-то сказать, ибо слово его – печать.
– Изгнать его!
– Нет, тогда мы будем потакать его желаниям, изначально необходимо наказать за неуважительное отношение к советнику Шоне!
– Он всегда был безрассуден! Я не удивлен!
– Коль сердечное желание его таково, я не вижу смысла преграждать ему дорогу.
– Отпустить? Позволить полуволку вот так просто разгуливать среди людей?