Целью путешествия оказался большой трехэтажный дом на улице Сигизмунда Лохматого. В отличие от большинства обитателей Шляхетного Конца поленской столицы, хозяин не боялся взглядов, направленных во двор, словно подчеркивая: мне скрывать нечего, и окружил двор не привычной каменной стеной в пять локтей высотой, а забором из ажурной металлической решетки. Натянув поводья, девушка спрыгнула с коня и громко стукнула по медной львиной морде массивным кольцом, закрепленным в пасти.
На звук из глубины двора явился здоровенный мордоворот с огромным клинком на поясе и арбалетом в руках, на ходу руками натягивающий тетиву.
— И какого хрена Нечистый принес посреди ночи? — недовольный голос можно было услышать и возле городских стен. — А, святая сестра, мать вашу через коромысло! — охранник положил арбалет на специальную полочку на заборе, и загремел ключами. — Не могла днем приехать, как все люди? Хозяин занят, он, между прочим, — створка, наконец, отошла в сторону, и гостья въехала во двор. — саму панну Грейскову трах…, то есть снош… Одним словом, заняты.
Ридица спешилась, бросила привратнику поводья.
— Ничего, разберусь! Займись Фройдом! И вещи из тюков пусть принесут.
— Может, халатик лучше? И тапочки с помпонами? — ухмыльнулся мордоворот, похлопывая коня по шее. — К хозяину с гостьей присоединишься! А то паненка благородная, нельзя таких в одиночестве бросать!
— Ты, я гляжу, знатоком стал… — процедила девушка. — Смотри, Макс, попадешься мне под плохое настроение…
— Можно подумать, — охранник поежился, глядя на стекающие по плащам струйки, — оно у тебя сейчас хорошее. В такую-то мокреть!
— Вот и думай! А халат с тапочками тащи! И лохань с горячей водой готовь!
Ридица по выложенной камнем дорожке прошла к дому, сбросила плащ на руки слуге, удивительно похожему на привратника, и, поднявшись в гостевые покои второго этажа, со стоном удовольствия стянула набухшие сапоги и рухнула на кровать. Помянув задницу Нечистого, выгнулась, разминая спину, и с наслаждением пошевелила пальцами ног. Два дюжих парня втащили лохань. Следом за ними миниатюрная служанка принесла кусок ароматного салевского мыла и огромное количество пузырьков и баночек. Девушка поднялась, не обращая на прислугу ни малейшего внимания, стащила одежду и залезла в воду. Погрузилась с головой, вынырнула, намылила волосы, снова погрузилась. На этот раз не выныривала долго, тщательно распутывая пряди.
Наконец, голова поднялась над поверхностью воды. Ни парней, ни служанки в комнате уже не было. Зато в кресле у камина расположился мужчина лет сорока. Стройный, широкоплечий брюнет, одетый, словно на королевский прием. Черный цвет одежды гармонично контрастировал с благородной сединой на висках…
— Сильна ты нырять! — вместо приветствия произнес гость. — С квандранс уже сижу.
— Пару минут от силы, — не согласилась Ридица. — А ты всё так же куртуазен! По-прежнему готов вломиться в спальню к девушке, только чтобы понаблюдать, как она моется!
— Что-то не так?
— Насколько я помню, правила приличия…
— Тебя так волнуют приличия? — удивился мужчина. — Насколько я помню, на Хортице ты на такие мелочи плевала с самой высокой сосны.
— На Хортице я не была голой! — возмутилась девушка.
— Одежды я на тебе не заметил.
— А слой грязи толщиной в палец уже не считается?
— А сейчас?
— Сейчас меньше! И вообще Лёшка Клевец и пан Леслав Клевецкий — четыре совершенно разных человека! Хотя твоя новая рожа не устает меня удивлять. Казаться на дюжину лет старше… И что только в тебе паненки находят?
— Тебе этого не понять… Хотя, надеюсь, когда-нибудь…
— Зря надеешься, — фыркнула Ридица. — Что-то ты не в меру возбужден. Пани Грейска, похоже, так хороша лишь на словах?
— Да нет, молва Ракова не врет ни на карат, пани хороша. Но нас прервали известием о твоем появлении. Пришлось оставить девушку на произвол судьбы… на пару часов. Мне отвернуться, чтобы ты могла вылезти?!
— Вылезти я могу и так… — Ридица усмехнулась. — Но в отведенное тебе время меня отсюда и сам Господь не вытащит! Лепота…
— Как съездила? — посерьезнел лицом Клевецкий.
— Как всегда. Бедный Фройд замучился месить грязь, сама промокла до нитки, а толку никакого! Как сквозь землю провалились! А у тебя что?
— По основному вопросу не лучше, — вздохнул хозяин. — Никто ничего не видел, не слышал и не замечал. Надо либо бросать, либо привлекать дополнительные силы. И прочесывать леса! Только где людей взять? Да еще паны расшумятся, если на их землях такое начнется…
— А им не один хрен? — Ридица провела мочалкой по плечам и снова погрузилась до подбородка.
— Не скажите, милостивая пани, не скажите. Вы не слышали, как пан Радзивилл лишился нескольких сотен хлопов вместе с деревнями? Прелюбопытнейшая история!
— Рассказывай… — девушка блаженно улыбнулась.
— Станислав очень азартный игрок! Но, надо отдать должное, умеет вовремя остановиться. А тут привезли новую игру. Пан, конечно, увлекся, проиграл всю имеющуюся наличность, а на отыгрыш поставил кусок леса. Надо сказать, кусок никчемный. Естественно, просадил и его. А деревеньки в лесу остались за Радзивилом, хотя вторая сторона и готова была принять эту ставку. Деревеньки, надо отметить, очень неплохие…
Рассказчик сделал паузу.
— Не набивай цену, — недовольно буркнула девушка. — А то засну. Под твое бурчание изумительно дремлется.
— Как будет угодно пани, — улыбнулся Леслав. — На следующий день новый хозяин ввел плату за проезд через лес. Серебряк с носа. Хлопы ездить перестали тут же, а посланный Радзивиллом для выяснения обстоятельств тиун вернулся, впечатленный суммой, которую надо выложить, чтобы доехать до собственных деревушек. Между ними же деревья растут, а значит, из одной в другую через лес едешь. Возмущенный пан помчался к соседу, а тот — морду булыжником: мол, единственное, чем могу помочь — купить деревеньки по медяку за хлопа. Они мне не нужны, но ради дорогого соседа…
— И купил? — Ридица с трудом сдерживала смех.
— Купил, — кивнул Клевецкий. — Все четыре. Еще и рассчитался медью. Увесистый мешочек получился!
Девушка уже вовсю хохотала:
— Вот… молодец!.. — с трудом выдавила она. — И кто ж… такой… умный… оказался?
— Качиньский, — сообщил Леслав.
— Лех?.. — удивилась Ридица, не прерывая смеха. — У него, оказывается, есть что-то в голове, кроме дерьма!.. Надо же…
— Мариуш.
Смех оборвался, как обрезанный. Девушка вскочила на ноги, изумленно уставившись на говорившего:
— Кто?!!
— Пан Мариуш Качиньский, — невозмутимо повторил Леслав. Однако голос его чуть тронуло хрипотцой, — Ридица, сядь обратно. Твоя грудь… как, впрочем, и бедра… доставляют моим глазам ни с чем несравнимое наслаждение, но ты что-то говорила за приличия…
— Да пялься сколько влезет, — отмахнулась девушка. — Только рассказывай! А я заодно помоюсь. А то вода остынет! — она взяла мочалку.
— Спинку потереть? — галантно предложил хозяин.
— Обойдусь! — отрезала Ридица, намыливаясь. — Рассказывай!
— Месяц назад, — начал Клевецкий, стараясь отвести глаза от моющейся гостьи, — пан Лех не придумал ничего умнее, чем на спор прыгнуть верхом с Нашодской скалы. Естественно, насмерть. Его племяннице четырнадцать только через полгода, других наследников нет. Естественно, тут же нашлось куча желающих взять сиротку под опеку. Ты, вроде, у Качинських была?
— Была, — кивнула Ридица.