У Галиада замерло сердце и перехватило дыхание. Неужели это случилось с Эрваном?
Магистраж пустил коня в галоп и, подскакав к Фингину, спрыгнул на землю. Да, там лежал Эрван. Галиад замер, но тут же увидел, что глаза сына открыты и тот тяжело дышит. Эрван был жив.
Фингин заметил Галиада.
– Ваш сын ранен! – крикнул он. Но я ему помогу! Возвращайтесь на поле боя!
– Мы проиграли, – выдохнул магистраж, подходя ближе. – Найдите коня, возьмите с собой Эрвана и уезжайте. Я прикажу нашим людям бежать или сдаваться. Увидимся вечером на месте нашей последней стоянки.
Подняв голову, друид с сомнением посмотрел на Галиада.
– Вы уверены? – спросил он.
Тот кивнул в ответ. Бросив еще один взгляд на сына, он вскочил в седло и вновь поскакал на поле боя, чтобы уберечь последних оставшихся в живых воинов Самильданаха. Но большинство из них были уже мертвы. В том числе и Тален, сын каменотеса.
– На дамбе нас уже наверняка ждут солдаты. По воде нам не перебраться, здесь слишком глубоко, а Мьолльн не умеет плавать… Даже не знаю, что делать! – в отчаянии воскликнула Фейт, которая первой вышла на берег бухты.
– Может, лучше остаться здесь и подождать отлива? – предложила Кейтлин.
– Нет, это очень рискованно, – возразила Алеа, – сюда вот-вот явятся солдаты из Мон-Томба.
– А если смастерить плот? – предложила Фейт.
Раздался тяжкий вздох Мьолльна.
– И как это только получается, нет, я тебя спрашиваю, Алеа, как получается, что нам всегда приходится куда-то уплывать? – сказал он, возведя глаза к небу.
Алеа сочувственно улыбнулась ему в ответ.
– Думаю, что плот и в самом деле лучшее решение, – сказала она. – А я уж постараюсь, чтобы он двигался побыстрее, хорошо, Мьолльн?
– Что правда, то правда, в этом можете на нее положиться! Уж я-то знаю!
Теперь им предстояло найти материал, из которого можно было бы соорудить плот. Они довольно быстро обнаружили несколько бревен, прибитых к берегу приливом, соединили их при помощи ремешков, отрезанных от сумки Кейтлин, но этого оказалось недостаточно, и в ход пошли рукава их рубашек. Все четверо очень устали, но времени было мало, и они старались как могли. Мьолльн, который отправился на поиски бревен в небольшой лесок, растущий чуть выше на скалистом берегу, нашел там еще один небольшой обрывок веревки, и им наконец удалось соединить все части плота. Теперь друзья молились о том, чтобы он не затонул под их тяжестью.
– Надеюсь, он нас выдержит, – сказала Фейт, стараясь, чтобы ее не услышал Мьолльн.
– Сейчас проверим, – бодро отозвалась Алеа. – Вперед!
Мьолльн, разумеется, забрался на плот последним. Закрыв глаза и спрятав голову в колени, он сжался в комочек самом его центре.
Алеа устроилась сзади. Она старалась вызвать сайман. В голове, на уровне лба, она ощущала маленький огонек. Она вся сосредоточилась на этой спасительной энергии, а когда сайман стал достаточно силен, она направила его вниз, под связанные бревна.
Внезапно плот устремился вперед, причем с такой скоростью, что Фейт едва удержалась на ногах. К счастью, она успела обхватить за плечи Кейтлин и встать рядом с ней на четвереньки.
Они просто летели над водой. Море было спокойным, и Алеа без труда удерживала плот в горизонтальном положении. Небольшие волны, изредка встречавшиеся на пути, обдавали их веером брызг. По мере того как солнце поднималось, цвет моря становился все ярче. Ночь медленно отступала.
Под аккомпанемент беспрерывного ворчания Мьолльна они очень скоро достигли противоположного берега бухты.
Гном мигом выскочил на берег. Он был очень рад вновь обрести под ногами твердую почву и тут же повалился на песок.
– Мьолльн, – сказала Алеа, подходя к нему, – нам нельзя здесь долго оставаться! Ну же! Скоро будет совсем светло. Пошли!
Сердито ворча, гном поднялся, и все четверо зашагали к востоку.
Вдруг Фейт остановилась, вглядываясь в сторону Мон-Томба.
– Там, на дамбе, солдаты! – крикнула она, указывая пальцем на быстро скачущих к берегу лошадей.
– Скорее! Прячьтесь! – закричал Мьолльн.
– Ну-ну, господин Аббак! Возьмите себя в руки, – сказала ему Фейт.
Алеа схватилась за кинжал, а Кейтлин подобрала с земли большую палку. Фейт и Мьолльн вынули из ножен мечи. Алеа устремилась к дамбе. Надо было перехватить солдат, прежде чем они окажутся на берегу. Трое друзей побежали вслед за ней.
Девушка остановилась посреди дамбы. Прямо на нее во весь опор мчались шестеро всадников. Она наполнила руки до кончиков пальцев сайманом и, как только солдаты оказались достаточно близко, с силой метнула кинжал. Со свистом рассекая воздух, лезвие вонзилось первому всаднику прямо между глаз, и он упал навзничь.
В следующее мгновение, собрав сайман в ладонях, девушка метнула несколько молний в других солдат. Она старалась повторять те же движения, что делал Фингин, когда они сражались с солдатами у выхода из подземного хода в Риа.
Молнии разрывались в воздухе, и, окутанные клубами дыма, всадники падали один за другим. Алее удалось сразить еще троих, но оставшиеся двое пронеслись так близко от нее, что ей пришлось посторониться. Она опустила руки и, тут же потеряв равновесие, оказалась в воде. Всадники, не останавливаясь, промчались мимо и устремились прямо на троих ее товарищей. Мьолльн метнул в первого меч, но цель была слишком высока для низкорослого гнома. Ударившись о доспехи, меч отскочил в сторону и упал на землю, не причинив солдату вреда.
Второй солдат со всего размаху обрушил палицу на Кейтлин. Она успела отскочить в сторону, приблизилась к его лошади сбоку и палкой ударила всадника. Тот потерял равновесие и упал. Подобрав меч Мьолльна, Кейтлин изо всех сил обрушила его на солдата, ниже наколенника и мгновенно отрубила ему ногу. Солдат громко закричал от боли.
А рядом металась Фейт, уклоняясь от ударов, которые один за другим пытался нанести ей второй всадник.
Выбравшись из воды, Алеа пустила в его сторону последнюю молнию. Он опрокинулся навзничь и упал замертво. Девушка подбежала к одной из лошадей, ухватила ее за поводья и остановила. Кейтлин и Фейт сделали то же самое с двумя другими.
Мгновение спустя друзья уже галопом скакали на восток. Мьолльн, сидя позади Фейт, обернулся и в последний раз взглянул на берег. Три оставшиеся лошади стояли неподвижно на песке, у их ног лежали окровавленные тела шестерых солдат.
Путники мчались без остановки весь день, из последних сил борясь со сном. Впереди ехала Алеа. Она старалась держаться подальше от дорог, потому что понимала: очень скоро их наверняка начнут разыскивать солдаты Харкура. Друзья не остановились, даже чтобы перекусить, но во второй половине дня, ближе к вечеру, когда Алеа увидела, что лошади выбились из сил, наконец решились передохнуть.
Едва оказавшись на земле, гном свалился под дерево и моментально заснул.
Граф Ал'Роэг в сопровождении лучших Воинов Огня прибыл в Филиден на следующий день после сражения.
Вначале он прошел по полю боя, над которым уже кружили стервятники. Одетые в черное люди ходили по смрадной равнине, складывали трупы на деревянные повозки и сбрасывали их в вырытые неподалеку братские могилы. Похороны знатных воинов должны были состояться в Риа. Мертвые тела, покрытые пятнами запекшейся крови, напоминали тряпичные куклы. Когда похоронная команда останавливалась, чтобы подобрать очередного убитого, ей приходилось отгонять грифов, уже начавших свою мрачную трапезу.
Тело Самаэля вывезли в первую очередь. Его намеревались похоронить тем же днем в Филидене, где граф приказал поставить памятник в честь этого сражения и павшего в нем епископа Наталиена.
Вскоре в этом большом городе не осталось никого из туатаннов. Жены и дети воинов Сида были изгнаны и, по слухам, укрылись где-то в горах.
Харкур и Темная Земля стали победителями, и весть об этом уже разнеслась по всему острову.
Вечером на том самом месте, где ранее размещался штаб туатаннов, был устроен праздничный пир. Харкурцы ликовали.
Ал'Роэг, Мерианд и Эдитус вместе сидели за столом, рядом с ними – высшие воинские чины, включая Данкрэ, а также представители знати Харкура и Темной Земли.