Но сильнее всего для Табиба Осане бросался в глаза меч незнакомца. Вернее не столько само оружие — не особо длинный, чуть изогнутый и узкий, словно у заморской рапиры, клинок с маленькой округлой гардой, вдетый в точно такие же ножны, как и у кинжала сколько странная манера «гостя» носить его: не на боку, а за спиной, но не так, как свои мечи носят воины земель, лежащих на севере, рукоятью вверх над левым, либо правым плечом — наоборот, вверх смотрело острие, рукоять же под углом опускалась вниз. Ножны меча оставались в таком положении, будучи специальными клепками пристегнутыми не только к поясу, но и к ремням, накрест охватывающим торс черноволосого поверх куртки.
Что-то смутное, какое-то неясное воспоминание колыхнулось в голове пожилого караванщика. Он даже наморщил лоб, но так и не сумел ухватить проскользнувшую в сознании полуоформившуюся мысль.
Незнакомец не пытался первым заговорить с Табибом. Спокойный и собранный, он терпеливо ждал, когда начальник караванной стражи сам обратится к нему.
— Кто ты? Откуда? — по-деловому спросил Осане, прекратив рассматривать чужеземца. — Есть ли с тобой другие? Отвечай.
— Я — Гай Канна. — ровным, бесстрастным голосом с сильным уранийским акцентом ответил незнакомец. — Пришел сюда из Коричневых Песков. Я один.
Рука Табиба Осане помимо воли потянулась к рукояти меча. Такой откровенной и наглой лжи, если только это не было прямым издевательством, ему еще слышать не приходилось!
— Пришел из Коричневых Песков, говоришь? Один?
Назвавшийся Гаем холодно кивнул.
— Клянусь огнерожим Азусом! Держишь меня за дурака, парень?! Демоны, Танцующие В Песках никого не выпускают из своих владений… с плотью на костях, во всяком случае. Чем ты докажешь, что не лжешь?
— Я жив. — просто ответил Гай Канна.
— Со стрелой в черепе он был бы менее подозрителен. — хмыкнул добальтарский воин с луком в руках.
— Молчи. — властно приказал Табиб. — Я говорю.
— Он лжет. — убежденно сказал онокгол, приведший Осане к чужеземцу. — И не только в том, что вышел живым из Коричневых Песков. Посмотри на него, хозяин! С собой нет ни воды, ни пищи, а ближайшая остановка, где можно хотя бы увидеть воду — в четырех днях пути езды верхом. Лошади у него тоже нет, меж тем на сапогах и одежде не видно следов долгого путешествия пешком. Ставлю свое месячное жалование против медной монеты, что где-то за холмами укрылось не менее сотни его дружков кагасов, или может еще хуже даффов, дери их Хогон! Нужно будить лагерь, Осане-тан!
— Ты проспорил свое жалование. — хмуро заметил добальтарец, вооруженный копьем. — Вон на вершине холма Улук и Хон. Они подают знак — все спокойно. Значит, чужак, откуда бы он ни приперся, хоть из Преисподней! пришел один.
Табиб несколько расслабил напрягшиеся в недобром предчувствии плечи. На Улука и Хона он мог положиться целиком и полностью. Но, несмотря на это, глаза шарумца оставались холодными и внимательными. Разве только теперь сквозь внимательную настороженность в них проскользнули отблески интереса.
— Что тебе нужно, парень?
— У меня нет еды, лошади и кончилась вода. — пересказывая слова добальтарского воина произнес Канна, в доказательство встряхивая снятым с пояса сморщенным бурдюком. — Я иду в Пту. Ваш караван тоже. Я хотел просить вашего главу разрешить мне следовать вместе с вами.
— Я решаю, кому следовать с этим караваном. — сухо заметил Табиб Осане. — И я отвечаю тебе. В пустыне вода и пища стоят дорого. Каждый сухарь и каждый глоток на счету, тем более в таком большом караване.
Говоря это, начальник караванной стражи несколько покривил душой — воды в караване было достаточно, особо на ней не экономили. Он сам позаботился о том, чтобы запасти вдвое больше, чем им могло понадобиться на пути к портовому городу Пту. С пищей обстояло ничуть не хуже. Подобная запасливость не была случайно прихотью Осане дородный шарумец никогда не доверял пустыне, остерегался ее коварства и безжалостности, и может быть потому уже столько раз водил караваны по этим пескам и неизменно возвращался домой, к жене и дочкам, живым.
— Я могу отслужить. — Гай опустил руку и тронул украшенную серебряными насечками рукоять своего тонкого, чуть изогнутого клинка. — Мечом.
Глаза караванщиков неотступно провожали это движение. Короткий лук слегка надтреснул, когда добальтарец напряг тетиву.
— Я уже нанял достаточное количество людей, чтобы караван добрался до Пту в безопасности. — отрезал Табиб Осане.