Домой я вернулась одна, несмотря на все уговоры потенциальных провожающих. Они не знают меня как Джакалин, и не стоит пока приоткрывать эту завесу.
Крофтон успокоился.
Тео, который встретил меня с опухшим ото сна лицом, сказал, что отчим ждал меня в комнате, чтобы попросить прощения, но в итоге сдался. Надо же, события века за событием века: то Тео посещет университет, то Крофтон распыляется на человеческие чувста и идет на попятную от своих принципов.
Брат долго интересовался, почему у меня такой счастливый вид, но я, будучи верна своей жизненной тактике, играла в молчанку.
- Он сказал, что теперь он все волен держать под контролем, и что больше не позволит появляться тебе на улице в такое позднее время, сегодня все прощается. В том его вина. – Тео передал мне слова этого урода, сияя в полуулыбке, что все обошлось более ли менее, исключая мой позор.
Теперь я уверена на сто процентов, завтра ночью мне не выйти незамеченной из дома, но в голове уже созревал план.
МИР ПЕРЕВЕРНУЛСЯ С НОГ НА ГОЛОВУ, НА МОЮ ГОЛОВУ!
Теплый душ ранним утром сравним со вторым сном, приятным сном. А я не хочу выходить из под сильных струй воды, потому что сегодня всю ночь мне снился Даффи Эванс. Он снова и снова пел мне ту самую песню, исполнял разные ее вариации, маневрировал голосом так, что мне хотелось петь вместе с ним. Хотелось слиться с этой мелодией и плыть таким же свободным потоком нот сквозь вселенную.
Душ, как и сон и все хорошее в общем, быстро заканчивается. Я выхожу, стряхивая с волос капли воды и оборачиваясь в полотенце.
Задерживаюсь, ну и пусть! Тео подождет. Главное, что Крофтон уже у себя в офисе, а Габриэлла не изменяет ритуалу утреннего сна в одном из салонов нашего города. Мы с братом совсем одни в доме, если не считать Соломею и Долли.
Я привыкла меняться с такой скоростью, что моя память подобно решето, все ненужное пропускает мимо. Все, что было вчера, забыто. Все, кроме самого главного - поцелуй Даффи. Так и хочется сравнить его с шоколадным сиропом. Эванс под шоколадным сиропом – мням!
Я облизалась и закусила нижнюю губу, продолжая мечтать о десерте. Невольно вздрагиваю, когда дверь раскрывается наотмашь ноги моего братца.
- Я люблю танцевать, танцевать, танцевать… - Он поганит еще одну песню, танцуя словно вождь племени каких-нибудь вачуту и закидывая голову к потолку.
- Тео, не стыдно тебе заявляться ко мне в комнату в таком виде? – Смеюсь я, разглядывая его наряд с ног до головы: на голове тюрбан из полотенца, голая влажная грудь…так, не задерживаем взгляд!...и полотенце на бедрах, которое держится только на костях.
- Мы в одинаковой ситуации, Эй Джей. – Смеется он. – А что за странные стоны ты издавала сегодня ночью?
Вот черт! Похоже я пела вслух во сне.
- А куда ты дел мою Долли? – Решаю перевести тему подальше от нелепой ситуации.
Тео улыбается от уха до уха, засовывает в рот два пальце. Раздается оглушительный свист.
Когти моей девочки царапают пол, когда она сломя голову несется к зовущему.
- О, Боже.. – Выдыхаю я, завидев ее в дверном проеме. Не хуже самого Тео, наряд идентичный его. Я сгибаюсь пополам от смеха, стоит только Долли гордо гавкнуть в мою сторону.
- Моя девочка приняла душ вместе со мной. – Братец начал сюсюкаться с Долли нос к носу.
- Ты извращал бедного ребенка?
На самом деле мне до жути смешно, и из глаз ручьем текут слезы, но я пытаюсь быть верной и ревнивой хозяйкой.
- Я? Я вообще святой! – Заявляет парень и скидывает с головы полотенце, Долли вместо вешалки, но видимо, она не против.
- Святой, говоришь. – Я склоняюсь к своей девочке и пытаюсь привести ее в порядок. – Ты ведь знаешь, что тело святого после смерти оного не подвергается тлению, как доказательство Божьей благодати. – Наматываю полотенце на руку, делая из него петлю. – Проверим?
- Твоя хозяйка точно маньячка без полотенца. – Тео складывает руки на груди. А он довольно поднакачался. Интересно, кто крупнее, мой брат или Даффи…
- Стой! Почему без полотенца? Все на мне. – Возмущаюсь я, теребя избалованную Долли по макушке.
- Не все сразу. – Подмигивает он и уходит, поразив меня очередным присвистом на выходе. Не успеваю опомниться, как Долли хватает подол прикрывающего мои прелести полотенца и срывает его.
От неожиданности я поскальзываюсь, падаю на пол с громким грохотом со всего роста и начинаю вопить:
- Тео Блэквуд, ты труп!
В ответ лишь истерический хохот брата.