– Репьин за мной идет… – не останавливаясь, предупредил Одуванчиков дежурного.
– Он к себе спать отправится. Так сказал… – лениво и сонно ответил дежурный, но сержант положил руку ему на плечо, и дежурный вовремя встал. По лестнице спускался старый служака и великий знаток и любитель безуклонительного выполнения всех воинских уставов майор Смурнов, которому Одуванчиков на ходу отдал честь.
– В оперативный отдел? – спросил майор.
– Так точно, товарищ майор.
– Поторопись. А то они уже зевают там, боюсь, уснут прямо за столами. Заждались… – Смурнов резко развернулся, желая двинуться вслед за командиром разведроты. – Пойдем. Может, и я что подскажу… Я давно этого Бацаева знаю. Лично знаком, еще со времен спорта. Хороший был когда-то боец…
Одуванчиков, до этого шагавший через ступеньку, сбавил темп, давая возможность начальнику штаба догнать его.
– Что фамилия эмира означает, знаешь? – спросил майор.
– Никак нет, товарищ майор.
– «Бац» по-аварски – «волк».
– Значит, по-русски он кто-то типа Волкова? – задумчиво произнес Василий Николаевич. – Обычно у полевых командиров и кличка бывает по фамилии. Волк… Что-то я слышал про такого эмира. Не помню только от кого…
– Из твоей бригады кого-то в Сирию отправляли? – прямо спросил Смурнов, давая действенную подсказку.
– В Сирию нет. А вот в Ираке наши бывали. Точно… – стукнул Одуванчиков себя по лбу. – Когда наши из Ирака вернулись, они рассказывали про эмира по кличке Волк. Говорили, что грамотно засады выставляет и в бой не ввязывается, а сразу после обстрела уходит. И так несколько раз за один маршрут. Из-за этой его манеры выставлять засады потери были большие. Мы даже специально разбирали этот метод и учились ему противодействовать.
– Вот-вот. На этом его и следует ловить. Это он и есть, – усердно закивал головой начальник штаба. – Мы с оперативным отделом именно это и разрабатывали.
Майор Смурнов был в отличном расположении духа и потому много говорил, хотя обычно он предпочитал молчать и только отдавал приказы. А Одуванчиков в присутствии начальника штаба ощущал некоторую неуверенность. Он даже рассчитывал проскочить мимо майора и без него посетить оперативный отдел, но Смурнов неожиданно решил вернуться.
Капитан Одуванчиков неуверенно пожал плечами. Он хорошо знал, что офицеры оперативного отдела обычно в мельчайших деталях прорабатывают план предстоящей операции, предусматривают все возможные варианты, стараясь учесть любую даже минимальную возможность хоть как-то изменить ситуацию и повернуть ее к участникам другим боком, не соответствующим правилам и нормам. Но реальность преподносит сюрпризы, и командиру роты потом приходится самому принимать необходимые решения и отдавать собственные приказы, не опираясь на разработки оперативного отдела.
– Что плечами пожимаешь, капитан? – понимая ситуацию лучше других, недовольно проворчал начальник штаба. – Опять будешь говорить, что оперативный отдел зря хлеб ест?
Оперативный отдел отряда входил в прямое подчинение майора Смурнова, и Алексей Викторович, как обычно, готов был с пеной у рта отстаивать достоинства своих подчиненных офицеров. Зная это, капитан Одуванчиков предпочел промолчать, тем более что лично начальнику штаба он такого не говорил, а что тому передали, он не знал, и, чтобы скрыть свое смущение, намеренно споткнулся о ступеньку, отлитую из шлифованного бетона, перемешанного с мраморной крошкой, и покрытую ковровой дорожкой.
На третьем этаже они вместе свернули в коридор направо, миновали половину длинного и пустого из-за ночного времени суток коридора, и майор Смурнов без предварительного стука толкнул дверь кабинета оперативного отдела.
– Сидеть… – махнул Смурнов рукой, заметив, что оба сидевших за своими столами капитана начали вставать, а старший уже набрал в грудь воздух, чтобы произнести традиционные уставные слова доклада, такие любезные уху майора. – Только что расстались… Продолжайте работать.
Капитаны переглянулись, синхронно вздохнули и сели. На столах перед ними были разложены карты с различными отметками и стрелками.
– Василий Николаевич, подойди ближе, – потребовал майор, остановившись перед столом капитана Мимохожего и разворачивая на столе карту так, чтобы север смотрел вверх и строго на настоящий север – капитан Одуванчиков слышал, что майора Смурнова много раз пытались проверять, но компас у него, похоже, находился в голове, он никогда не ошибался. Из руки капитана Мимохожего Смурнов мимолетным жестом вытащил красно-синий, заточенный с двух сторон карандаш, чтобы использовать его вместо указки. – Вот, смотри. Это родное село Наримана Бацаева. Здесь у него проживают мать, старший брат, жена и трое детей – два сына и дочь. Сыновья еще малолетние. Дочь, старшая из них, собирается замуж за местного участкового, старшего лейтенанта МВД Мухаммеда Даниялова. В настоящий момент отряд Бацаева, – майор посмотрел на свои наручные часы, – уже должен был вступить в село. В селе трое полицейских, и это вместе с участковым – вся защита мирных жителей. О том, что там в настоящий момент происходит, можно только догадываться. Никакими данными мы не обладаем. Но Мухаммеда Даниялова мы предупредили, он должен организовать оборону. Вопросы? – не спросил, а потребовал Смурнов. – По лицу вижу, что они назрели.