— Я буду наверху.
— Все нормально, — ответила Рио. Хотя было подозрение, что она лгала.
— И ты должен достать ей еду и питье, — приказала монахиня. — Сейчас. У нее обезвоживание и необходимо питание.
Люк не казался тем, кто легко выполняет чужие приказы. Но он устремился к лестнице так, будто на него накричал школьный учитель.
Когда тяжелые шаги застучали по ступеням, фигура в балахоне и с сеткой на лице повернулась к Рио. Но женщина не произнесла ни слова, пока Люк не закрыл дверь.
— Расскажи мне, женщина, — сказала она тихо. — Что с тобой произошло?
Глаза Рио наполнились слезами. Она хотела заговорить… но внезапно воздух закончился в легких.
— О, милая. Мне так жаль. — Мягкая рука взяла ее собственную. — Переведи дух, мы не торопимся.
— Я в порядке. — Рио сделала глубокий вдох и поморщилась. — Правда.
Ой ли? Она сомневалась. Наверное, совсем нет.
— Что у тебя болит?
Все.
— Больше всего голова. Они ударили меня пистолетом. Дважды.
Собираясь быть послушным пациентом, хотя рядом не было никого с планшетом в руках, кто бы оценил ее прогресс на пути к выздоровлению, Рио попыталась сесть. Розово — белая ткань, накрывавшая ее до подбородка, соскользнула…
Обнажая разрезанную футболку и красную полосу там, где ее резали перочинным ножиком.
Рио опустила взгляд на себя. И потом дрожащими руками свела две половины вместе.
— Ты оправишься, — сказала грустно монахиня. — По крайней мере, в физическом плане. Об этом я позабочусь.
На две секунды Рио буквально вернулась на пол той квартиры, оказалась растянутой и привязанной к колышкам, а серебряное лезвие скользило…
Дрожь охватила ее так быстро, в теле подскочил адреналин.
— Давай, займемся твоей головой, — сказала женщина спустя мгновение. — Начнем с нее.
По крайней мере, Рио показалось, что именно это она и сказала.
Из — за внезапного крика в голове она перестала что — либо слышать.
Глава 18
Люкан стоял в пустой старомодной кухне, пялясь в грязное окно, пытаясь не думать о том, что происходило сейчас в подвале. Когда время растянулось до невыносимых пределов, и он почувствовал желание вмазать куда — нибудь или пробить стену головой, фары показались на длинной подъездной дорожке и приблизились к фермерскому дому.
Он обхватил оба пистолета и опустил на них взгляд. Один он взял в тюрьме, ему выдали его для использования против людей и только в ходе наркоторговли. Другой он достал из рюкзака, прихваченного из той квартиры. Он знал, сколько пуль было в первом… и понятия не имел, сколько в последнем.
Подойдя к двери, Люкан прижался спиной к стене и выглянул. Когда свет погасили, его волчьи глаза приспособились к темноте.
Хэтчбек припарковали впритык к заднему бамперу угнанного «Катлесса», и когда Мэйхэм выбрался из машины и достал три коробки пиццы, Люкан прошептал молитву Старшему Волку, пусть он и не верил в него. В Нее. Не важно.
— Я у тебя в долгу, — прошептал он Ей, выходя из дома. Потом сказал громче: — У тебя получилось.
Мэйхэм был как обычно весел, мужчина поднимал коробки как трофеи, добытые в полосе препятствий.
— Я привез сырную, сырную с пеперони и сырную с сосисками и пеперони.
— А ты…
Заключенный кивнул через плечо.
— Стащил галлон бутилированной воды. Лучшее, что смог сделать. Вода в багажнике… вот, держи.
Люкан принял коробки, сжав их между двумя девятимиллиметровыми, чувствуя исходящее тепло и запах сыра и соуса.
— Я за водой…
— Я занесу…
— Нет.
Мэйхэм застыл, открывая багажник.
— Почему нет? Ты сказал, что тебе нужна помощь.
— Оставайся здесь, — отрезал Люкан. — Ты не войдешь внутрь.
Люкан зашел в дом, сгрузил коробки с едой на обитую столешницу и выскочил на улицу.
— Забудь, — сказал он, выходя спустя секунду. — Даже не начинай.
Мэйхэм прислонился к хэтчбеку, скрестив руки на груди, держа галлон воды двумя пальцами. И он не улыбался.
— Я не стану обсуждать это. — Люкан шагнул вперед. — Отдай мне воду. Буду должен тебе. На этом все.
— У тебя проблема, заключенный.
— Может да, может нет. Как бы то ни было, тебя это не касается.
— Черта с два, еще как касается. Ты просил меня приехать с едой. Если тебя поймают с… что бы там ни было… я буду соучастником.
— Никто не знает, что ты здесь.
— Гарантий нет. Ты знаешь, как это бывает в колонии. Секрет не утаишь, а то немногое, что остается в тайне, может быть использовано против тебя.
— Значит, меньше знаешь, крепче спишь, верно?
— Нет, в данном случае, если ты не имеешь прикрытия… то в большей опасности нахожусь я.
— Мне не нужно прикрытие.
— Тебе нужна была пицца. И что ты будешь делать с едой завтра…
— Достану сам. Мэйхэм, тебе пора…
— Я знаю, что ты притащил сюда медсестру. — Когда Люкан прищурился, второй заключенный покачал головой. — Так что здесь может быть два варианта: ты либо трахаешь ту женщину в мантии, либо она лечит кого — то по твоей просьбе. Раз ты не попросил меня привезти букет красных роз, думаю, дело не в свидании.
Подавшись вперед, Люкан выхватил воду.
— Сделай себе одолжение и перестань думать обо мне, этом доме и всем, что НЕ происходит в данный момент.
— Ты просил меня приехать сюда.
Придурок подразумевалось его тоном.
— А сейчас прошу тебя свалить отсюда нахрен.
Впервые глаза Мэйхэма блеснули агрессией, которая шла в контрасте с его как — правило — уравновешенным поведением.
— Ты не хочешь делать это в одиночку, волк, — сказал мужчина низким голосом, выдергивая воду из рук Люкана. — И я говорю не о том, что происходит в этом дырявом доме. Я говорю о тюрьме. Нас осталось всего триста, мужчин и женщин, и Палачу нужен каждый из нас. Тебя отпускают в Колдвелл вести дела потому, что в случае твоего невозвращения дела твои плохи. Но поблажки не будут длиться вечно. Твое отсутствие заметят, если тебя не прикрыть, или ты планируешь покинуть это место меньше чем через час на перекличку?
— Черт. — Люкан прошелся туда — сюда. — Я не могу сейчас уехать.
— Тогда что ты сделаешь с перекличкой? — Когда Люкан не ответил, Мэйхэм протянул пластиковую кружку. — Моя цена: я хочу знать, что, черт возьми, происходит. Еда и вода — бесплатно.
Люкан откинул голову назад, чтобы видеть мерцающие звезды. Потом снова направил на него взгляд.
— Какое тебе дело до этого?
Пожав плечами, Мэйхэм ответил:
— Мне больше нечем заняться. И сколько уже мне не дают посмотреть ящик? Твоя драма станет моим любимым шоу.
— Это, черт возьми, не шутки.
— Я и не говорил. Но я сказал, что нужен тебе, и обозначил свою цену. Чего тебе стоят слова.
Жизнь Рио, подумал Люкан.
— Господи Иисусе, — пробормотал он.
— Прошу прощения? Я скорее похож на Люцифера.
— Нет, ты похож на ребенка. — После напряженных переглядываний Люкан схватил кружку. — Ты не спустишься в подвал. Ты останешься на первом этаже.
Когда он отвернулся, Мэйхэм пошел следом за ним.
— Где твоя обувь?
— Не на моих ногах.
— Это я вижу.
Открывая заднюю дверь, они оба вошли в кухню…
Мэйхэм остановился, когда его ноздри расширились.
— Человек. Дело в гребаном человеке?
В этот момент дверь в подвал распахнулась, и Надя застопорилась на последней ступени, держась за косяк.
Мэйхэм и Люкан рванули к ней на помощь, но она только отмахнулась от них. Переведя дух, женщина сказала именно то, что Люкан не хотел слышать.
— Нужно госпитализировать ее. Ей достались два удара по голове, нужно наблюдение. Я не могу больше здесь оставаться, а ты не знаешь, что делать, если у нее случится приступ.
Мэйхэм вскинул руки, подошел к пицце и открыл одну коробку. Когда он вгрызся в кусок, Люкан выругался.
И еще раз.