Хотя Кейт прекрасно знает: волчьи вожаки не только самые сильные, но и самые умные. Это — залог выживания стаи. Особенно в современном мире.
Нынешний вожак хорош и силен, но он не понимает того, что видит Ричард: оборотни тоже должны меняться, подстраиваться под ритмичный мир вокруг. Оставлять те обычаи, что нужны, и легко приобретать новые привычки.
Бенедикт не понимает.
Ричард оживлен, он подходит то к одной, то к другой группке. Излучает спокойную уверенность, открыто улыбается, и остальные волки виляли бы хвостами, если они у них были в облике людей.
Ричард предпочитает темную одежду, ремешки и дырки, джинсы и высокие ботинки, которые плотно охватывают голень. Как-то раз Кейт удивилась, неужели у него нет мотоцикла? Ну, хоть думал об этом? Многие волки предпочитают такой транспорт.
Ричард покачал головой:
— Джек его не любит.
Очень удивился, когда Кейт не поняла, неужели это единственная причина? Для Ричарда этого и правда было достаточно.
Джек разительно отличается от брата. Он на такие сборища почти не ходит, но сегодня тоже здесь. Пьет исключительно чай и предпочитает сидеть в стороне, больше наблюдая и общаясь с теми, кто сам подходит.
Джек раздражает Кейт.
Не сам по себе. Она даже понимает, почему остальная стая считает его милым — и почему гордится. Истинные шаманы появляются среди оборотней слишком редко в последнее время. Не в каждой большой стае есть! Колдунам тоже требуются природные способности, но они могут и заняться чем-то другим. А могут и обучиться — хотя Кейт понятия не имеет, кто обучал Ричарда, в стае его наставника явно нет.
Шаманству обучиться нельзя. Просто в какой-то момент духи начинают откликаться и приходить к тебе. Еще люди называли это шаманской болезнью — нельзя отмахнуться, нельзя просто взять и не обучаться. Это призвание, которое выбирает тебя, а не ты его. Преследует духами, галлюцинациями, заставляет делать нелепые вещи.
Пока не начнешь становление шаманом.
Пока не признаешь этого.
Пока духи тебя не заставят.
Кейт приходилось видеть волка, который не хотел становиться шаманом — в одном небольшом городке, где она была проездом. Ей рассказали, что тот мальчик много лет провел в психушке, а теперь не очень способен отличать дни друг от друга. Его кормили с ложечки и уговаривали не кричать.
Видела Кейт и старых шаманов, в их длинные седые волосы были вплетены перья, а мозолистые пальцы, отбивающие ритм на бубнах, походили на корни деревьев. Один из таких наверняка проводил посвящение Джека. Хотя сам он не походит ни на одного из тех старых волков. Нелюдимый, не умеющий общаться, жмущийся в углу, но совсем не похожий на сильного шамана, как о нем рассказывают. Он панически шарахается от чужих прикосновений и вообще, кажется, опасается толпы.
Кейт раздражает, что он постоянно так или иначе находится рядом с Ричардом. Старая Констанс улыбалась уголками губ, отчего вокруг рта разбегались морщинки, и говорила, что мальчики — настоящие волчата. Они всегда были дружны, особенно после смерти их старшего брата и потом, когда Ричард начал учиться колдовству, а Джек стал шаманом.
— Они всегда помогали друг другу. Тогда и… позже. Когда уже отдельно жили.
Стая ценит родственные чувства. Кейт это бесит. Ее раздражает, что Ричард не остается у нее на ночь и ненавязчиво выпроваживает ее саму — вряд ли даже Джек на этом настаивает, Ричард сам так решает. И он цепляется за брата не меньше, чем тот за него. Это Кейт понимает прекрасно.
Только не может придумать, как же это изменить и завладеть всем вниманием Ричарда.
Алкоголь оказался плохой идеей, всё-таки причинять вред Джеку Кейт и правда не хочет. Ее просто раздражает привязанность братьев и то, что Джек постоянно маячит рядом с Ричардом и… невольно мешает им.
— Линн пропала!
Кейт знает опоздавшую женщину. Короткие черные волосы, около сорока лет. Ее дочка еще не доросла до Большого гона, но через год-другой побежит с другими волками. Женщину зовут Ана и сейчас она кажется взволнованной.
Ричард быстро берет происходящее в свои руки. Усаживает Ану на диван в центре комнаты, попутно стянув с нее плащ, задает конкретные вопросы:
— Что значит пропала?
— Я приглядывала за девочкой в последнее время. Она… ну, сильно переживала смерть Эви.
Та самая девушка, которая не так давно погибла. То ли случайность, то ли первая жертва Мортонов. Эви было чуть больше двадцати, и они с Линн действительно дружили. Вместе гоняли на байках, громко смеялись и звали Кейт с собой. Они одни из первых приняли ее в стае.
Ана имеет привычку присматривать за всеми. У нее трое или четверо собственных волчат, Кейт точно не помнит. Зато знает, что в стае она вторая волчица после слепой Морвены. Тоже кажется хрупкой на первый взгляд, но с несгибаемой волей. Хотя если Морвена близка к духам, пусть и не шаманка, Ана куда ближе к обычным волкам.
— Когда ты видела ее в последний раз? — терпеливо спрашивает Ричард.
— Вчера. Мы договорились встретиться и прийти сюда вместе. Ее не было. Я не могу найти!
— Дома?
— Никого.
— Телефон?
— Даже не соединяется.
— След?
— Обрывается у ее квартиры. Дождь смывает. О, Дик, ты же знаешь Линн! Она не могла так просто исчезнуть. Вдруг это снова Мортоны? Вдруг ей нужна помощь?
Диком Ричарда называют немногие. На самом деле, он всегда спокойно одергивает и нравится ему только от брата. Но сейчас молчит и хмурится. Оглядывается на остальных — не для поиска поддержки, а молчаливо спрашивая варианты.
Волки будто подбираются, переглядываются и тихонько ворчат. Кто-то даже рычит. Они готовы действовать и защищать своих, но не понимают, что предпринять.
— Я могу найти ее.
Все оборачиваются в сторону Джека, но тот против обыкновения не сжимается от внимания. Его плечи расправлены, а нахмуренные брови показывают удивительное фамильное сходство братьев.
— Я могу найти ее. Спрошу у духов. Им дождь не мешает.
— Сейчас? — уточняет Ричард. — У нас здесь ни бубна, ни трав… совсем ничего.
— Я смогу.
Действия братьев удивительно слаженные. Кейт еще ни разу не видела, как Джек шаманит, но они проделывают всё так, будто занимаются чем-то подобным каждый день. Ричард отдает короткие распоряжения: никого не пускать к ним в комнату, найти карту, выключить фоновую музыку.
Со столов исчезают остатки еды. Находится карта. У дверей на всякий случай встают волки. Ричард кладет рядом с картой телефон, на котором начинает ритмично бить ненавязчивая музыка.
Джек больше не кажется потерянным мальчишкой. Он садится на диван перед картой, скрестив ноги. Прикрывает глаза, пока свет в комнате приглушают. Отсветы от мобильника скользят по клеткам на его рубашке.
Джек — шаман, которому нужно войти в транс и пообщаться с духами. И комната кафе, за стенами которого дороги полнятся пробками мегаполиса, становится уютной пещерой для таинств, которые стары так же, как сами волки.
Их предки когда-то делали то же самое. Задолго до первых городов.
Джек тихонько и молча покачивается. Он кажется сосредоточенным и чуточку потусторонним. Таким же отстраненным, как и всегда, но если в обычной жизни это кирпичик, выпавший из стены, то теперь Кейт видит всю стену. И кирпич идеально подходит.
Воздух в комнате будто густой. В Кейт нет ни малейшего дара шаманства, даже талантов к колдовству, она не может видеть или ощущать духов. Но ей кажется, они наверняка окутывают Джека, будто ручные змеи. Переливаются вокруг его запястий, тела. Приложив невидимые руки к уху, нашептывают свои тайны.
— Дик, — говорит Джек, не открывая глаз. Его голос глухой, вплетается в звучащий барабан. — Принеси в жертву дым.