Она действительно больше этим не занималась. Официально. Но где она проводит свое свободное время, никого не касается.
Голд переступил с ноги на ногу, взгляд его скользнул по могиле, рядом с которой они оба стояли. Эмма надеялась увидеть хоть какое-то сожаление, но лицо Голда не выразило ничего.
— Если вам станет легче, мисс Свон, я никого не убивал.
Легче не стало. Наверное, оттого, что Эмма не могла поверить. Он мог не убивать сам, но напичкать Руби наркотиками и натравить на людей. Возможно, каким-то немыслимым образом именно Голд умудрился подсыпать наркотик в напитки на празднике в честь освобождения Мэри Маргарет, на котором Эмма увидела в Руби зверя. Что ж, это бы все объяснило. Или, по крайней мере, очень многое.
— Я надеюсь, что вы говорите правду, мистер Голд, — Эмма обошла собеседника стороной, будто брезгуя приближаться к нему. — Потому что иначе…
Голд очень живо обернулся в ее сторону.
— Вы мне угрожаете, шериф Свон?
Он подался вперед, и это его движение вышло каким-то ломаным и болезненным. Неприятным. Будто он ждал, что Эмма скажет «Да».
— Разумеется, нет, мистер Голд, — преувеличенно вежливо отозвалась Эмма. — Ведь мы с вами отталкиваемся от того, что вы говорите правду, а я больше не занимаюсь поиском преступников по этому делу.
Она чуть склонила голову, прощаясь, и отвернулась, намереваясь уйти.
— Мне странно, что вы в принципе до сих пор ищете преступников по какому бы то ни было делу, — донеслось ей в спину. — Куда смотрит общественность? Или всех устраивает, что их защищает убийца?
Эмма выдохнула и досчитала до трех прежде, чем повернуться обратно. Голд смотрел на нее с наглой ухмылкой, а в глубине взгляда крылась откровенная злоба, такая сильная, что Эмму как ведром ледяной воды окатило. По рукам пробежали мурашки.
— Вы можете подойти с этим вопросом к моему непосредственному начальству, мистер Голд, — она все еще говорила очень вежливо, хотя хотелось закричать. — Уверена, что все нужные ответы будут вам даны.
— Не сомневайтесь, мисс Свон, — столь же вежливо отозвался Голд. — Я непременно подойду.
Они снова раскланялись, и на этот раз Эмма запретила себе поворачиваться, что бы там ни неслось ей в спину. К счастью, Голд больше ничего не говорил, однако взгляд его всю дорогу до ворот ощущался очень отчетливо. И очень неприятно. По молодости Эмма частенько в одиночку гуляла по кладбищам, скорее для того, чтобы проверить свою выдержку, чем для чего-то еще, и вот на некоторых ее преследовало точно такое же ощущение. Что вслед ей смотрит кто-то очень злой и страшный, обладающий весьма дурными намерениями по отношению к ней. В такие моменты она всегда собирала волю в кулак и уходила прочь, не ускоряя и не замедляя шаг. Сделала она так и сейчас.
«Жук» смирно ждал у дороги. Подойдя к нему, Эмма залезла в карман в поисках ключей, но вместо них вытащила мобильный телефон. Чуть подумала и открыла список контактов. Быстро промотала его вниз, остановившись на нужном имени.
Она могла позвонить Регине. Прямо сейчас, просто взять и позвонить, сказать, что Голд угрожает ей снятием с должности. Что угрожает в принципе. Попросить Регину что-то сделать. Сыграть на их особых отношениях, слухами о которых полнился город: в конце-то концов, нужно получить от всего этого какую-то пользу!
Эмма довольно долго стояла и смотрела на имя контакта, не зная, как лучше поступить. Потом резко вдохнула, мотнула головой и выключила телефон.
Пусть будет что будет. Она не станет навязываться. В конце концов, она в Сторибрук и ехать-то не хотела, только из-за Генри это сделала. Можно просто взять и исчезнуть. Мальчишка, конечно, расстроится, но она сумеет ему все объяснить в письме, когда доберется до Бостона. Или Регина объяснит. У нее это еще лучше получится.
Эмма усмехнулась, покачала головой и, достав ключи, нажала кнопку брелка.
========== Глава 1 ==========
Звонки посреди ночи почти всегда сопровождаются новостями и почти всегда — плохими. Снимая трубку в этот раз, Эмма уже знала, что выспаться не удастся.
— Угу, — кратко сказала она, держа мобильник у уха. - Ага. Да. Скоро буду.
Минут пять ей пришлось просидеть неподвижно, чтобы привести организм в порядок: тот бунтовал, пытаясь вернуть хозяйку в постель. Эмма прикрыла глаза и старательно ни о чем не думала и не вспоминала. В такое время суток это было легче легкого. Мысли пришли тогда, когда она окончательно проснулась.
Разумеется, никуда она вчера не уехала, хотя ей очень хотелось закинуть нехитрые пожитки в машину и вдавить в пол педаль газа. Добраться до Бостона, сменить колеса на узкопрофильную резину и погнать по бесконечному шоссе к бесконечному небу, не делая остановок, не вспоминая все то, что произошло в Сторибруке, не вспоминая о самом Сторибруке и его людях. Игра с этой мыслью почти позволила Эмме так и поступить, но в последний момент нежелание снова менять обстановку и людей забило собой остальное. А может быть, она подумала о Генри. Или о ком-то еще. Поэтому просто вернулась домой и легла спать, решив, что утро вечера мудренее. Утро же не успело наступить, а глаза снова пришлось открывать.
Эмма надеялась, что не разбудила Питера, когда выходила из квартиры: парню к семи надо было на смену в кафе у вдовы Лукас. Оставалось только поражаться тому, что Лукас все еще не уволила его: теперь она ненавидела всех, кто так или иначе поддерживал отношения с убийцей ее внучки. Эмма, жалея ни в чем не повинных людей, старалась ограничивать круг своих знакомств, но получалось плохо. Даже банальный продавец булочек, к которому Эмма каждый вечер заходила за лакомством, впал в немилость у старухи. Как-то раз Эмма почти набралась смелости и решила пойти и поговорить с Лукас, убедить ее направлять весь негатив на истинного виновника, но потом чего-то испугалась и никуда не пошла. Кафе она теперь пробегала, низко склонив голову и молясь, чтобы никто ее не заметил. Речи о том, чтобы зайти и выпить чашечку горячего вкусного кофе, больше не шло. Питер иногда приносил всякие разности с работы, но Эмме кусок в горло не лез. Она ругала себя, говорила, что не сделала ничего сверх того, что полагалось ей по должности, однако все оставалось по-прежнему: горожане ненавидели Эмму, а Эмма ничего не могла с этим сделать. Временами она ловила себя на мысли, что ей и не хочется ничего делать для этих людей, однако благоразумие брало верх. Она не знала, как поступила бы сама, окажись на чужом месте. Легко говорить, что ты бы проявил великодушие. Гораздо сложнее действительно его проявить.
Дорога не заняла много времени, улицы были пустыми, светофоры вяло перемигивались желтым. Эмма не гнала, здраво полагая, что гнать уже попросту некуда. Аккуратно припарковавшись, она вышла, морщась от капли, упавшей на нос. Кажется, снова начинался дождь. Дурацкая погода!
Что-то екнуло вдруг внутри. Эмма поежилась. Странное ощущение неправильности стукнулось в затылок и тут же исчезло. Что во всем этом может быть неправильного, кроме чьей-то смерти?
Эмма встряхнулась, заставляя себя не отвлекаться.
— Что тут у нас? — кивнула она Дэвиду Нолану, спешащему к ней из-за желтой ограничительной линии. Дэвид кивнул в ответ и упер руки в бока, сдвинув в сторону куртку и ненароком обнажив значок, прикрепленный к поясу. Эмма посмотрела на него и отвела взгляд.
Теперь они работали вместе: кому-то ведь нужно было замещать Эмму, пока она выясняла все отношения с прокурором. Лучше Дэвида кандидатов не нашлось — да и кто их искал? Эмма не удивилась и не расстроилась, будучи поставлена перед фактом, однако была немного смущена, учитывая их совместное прошлое. В целом ситуация оказалась гораздо лучше, чем можно было бы предположить. И, к удивлению Эммы, Дэвид не разделял негатив Мэри Маргарет по отношению к ней. Однажды она попыталась заговорить с ним на эту тему, но получила в ответ лишь короткую фразу о том, что его не касаются чужие отношения. Хоть это и мало было похоже на поддержку, пришлось довольствоваться ею. Эмма все еще чувствовала себя немного неловко из-за того, что у них с Дэвидом произошло, но с каждым днем неловкости становилось все меньше. Оно и к лучшему.