— Вот же черт! — воскликнула Эмма растерянно и сжала руль обеими руками. Она не планировала ехать сюда, она возвращалась в квартиру Питера! И все же «Жук» здесь, а сам бы он не доехал. Да и, если честно, что там делать-то уже у Питера в такое время? А так можно и Генри отвезти в школу, пацан обрадуется.
Было немного стыдно стучаться в дверь, но весь стыд испарился, когда сонная Регина встала на пороге.
Сонная и очень красивая.
— Я ведь почти поверила, что на этом все, — только и сказала она, увидев перед собой Эмму.
Эмма, переминаясь, стерла со лба каплю воды, упавшую с навеса.
— Привет.
Она не знала, что сказать еще. И надо ли что-то говорить. Ей казалось, что все ее действия достаточно красноречивы.
Она просто хотела увидеть Регину. И все.
Регина помедлила чуть и усмехнулась, отступая назад.
— Привет, — ответила она. – Ну, заходи.
Счастливая Эмма именно так и поступила.
========== Глава 2 ==========
Эмма проснулась на диване в гостиной и села, потряхивая встрепанной головой. Ей понадобилась пара минут, чтобы понять, где она находится. И еще минута, чтобы заставить себя остаться на месте и не сбежать, как трусливый подросток.
Где она заснула? А. Дом мадам мэра. Точно. Ничего страшного. Она тут уже бывала. Не спала, это верно, но бывала. А значит, все еще ничего страшного. Совершенно точно.
Эмма еще раз тряхнула головой, прогоняя остатки сна.
У них с Региной не было ничего. Ничего из того, что приписывали им разгневанные жители Сторибрука. Эмма не знала, как далеко Мэри Маргарет зашла в своих сплетнях, но полагала, что сдерживающих факторов немного. Женская обида — дело серьезное. Кроме того, Мэри Маргарет всегда искренне считала, что в вопросе отношения к Регине Миллс они с Эммой на одной стороне. Были, да. Но теперь уже нет. Люди меняются, и ты начинаешь смотреть на них по-другому. Эмма понимала это. Почему Мэри Маргарет нет?
Эмма еще раз тряхнула головой и наконец встала, немного пошатываясь. Наручные мужские часы, взятые пару дней назад все у того же Питера — мобильник начал барахлить, на новый денег не было, а время хотелось знать, — показали 7.15. Эмме удалось поспать полтора часа, но, честное слово, лучше бы она не ложилась. Чувствовала она себя гадко, а ведь еще предстояло оттарабанить на ногах целый день. А может быть, и ночь — тут уж как не повезет.
Регина уделила ей ровно пять минут после того, как впустила в дом. Затем указала Эмме на диван и отправилась к себе, бросив что-то о том, что хочет спуститься утром в пустую гостиную. Эмма была настолько уставшей, что даже не взялась спорить. Повалилась на диван в том, в чем была, и моментально вырубилась. Вроде бы ей даже что-то успело присниться, но что именно — кто его разберет.
Интересно, ушла ли уже Регина? Нет, проверять не стоит. Не хочется портить себе настроение на весь день.
Или еще и ночь. Как не повезет.
В доме царила ленивая утренняя тишина, и Эмма, стараясь не нарушить ее, прокралась на кухню, где залпом выпила подряд три стакана воды из-под крана: горло пересохло так, будто Эмма по меньшей мере пару последних дней глотала только раскаленный воздух африканской пустыни. Убедившись, что подзаправка позволит ей добраться до участка, Эмма все так же тихо вышла на улицу, немного сожалея о том, что не дождалась, пока Генри проснется: пацан писал ей вчера, спрашивал, когда они увидятся. Занятая восстановлением своей репутации, Эмма могла только пообещать ему, что скоро. Черт, она ведь хотела рассказать Регине о возвращении Голда! Ну да ладно, может, вечером. Если они, конечно, увидятся.
Плюхнувшись на холодное сиденье «Жука», Эмма достала из кармана мобильник, убедилась, что он снова отключился, включила и набрала номер Дэвида. Попала на автоответчик, ругнулась, завидуя, что кто-то еще спит, завела автомобиль и в считанные минуты добралась до участка. Что ни говори, а от дома Регины ехать было несравнимо меньше, чем от гостиницы Лукас, дома Мэри Маргарет или квартиры Питера. Может, попросить ее сдать комнату в аренду?
Эмма хмыкнула своим мыслям и чуть поежилась, представив, как много всего она могла бы сделать, живя у Регины. Сделать с Региной, разумеется. От этих представлений волна тепла пронеслась по животу и нырнула в джинсы, слегка подмочив белье. Эмма прикусила губу, ерзая сильнее.
Ей хотелось секса. Чем дольше Регина оставалась на расстоянии, тем больше хотелось. Эмма думала, что их отношения могут выйти на новый виток после всего, что было, но мало что получалось. Регина, конечно, теперь улыбалась Эмме, а Эмма могла просто взять и позвонить ей, но близости не устанавливалось. Они все еще были мэром и шерифом, которые иногда трахались. Или, вернее, которые иногда хотели трахаться, но не делали этого, потому что всегда был Генри, работа, усталость или люди вокруг. Эмме безумно мечталось улучить момент, схватить Регину за руку и утащить в укромный уголок. Пару дней назад она так и сделала, но в секунду, когда пальцы ее сжались на чужом запястье, она увидела, какими испуганными стали глаза Регины. Нет, там был даже не испуг — дикий ужас. Он продлился всего лишь мгновение, почти сразу исчезнув, но его хватило, чтобы Эмма тут же разжала руку и отступила на шаг.
Она знала, конечно, что заставляло Регину бояться.
И это было самым стыдным из того, что заставляло Эмму ненавидеть себя.
Как ни крути, но их недороман начался совсем плохо. Продолжился также не самым лучшим образом. Затем Регина потеряла Кэтрин и Сидни, Эмма узнала правду об истинной роли, уготованной Мэри Маргарет, потом последовала смерть Руби и заключение Эммы под стражу. Было удивительно, что Регина все еще позволяет Генри общаться с биологической матерью. С нее сталось бы ограничить все встречи, и тут Эмма ничего не смогла бы поделать. Однако Регина вела себя абсолютно невозмутимо. Более того: она могла молчать и в других вопросах, но, тем не менее, оставалась на стороне Эммы. И, пожалуй, самым удивительным было именно это.
Эмма считала, что Регина ненавидит ее. У нее были причины, что уж скрывать. Из-за Эммы она почти потеряла расположение Генри. Из-за Эммы она не довела до конца ту интригу, что закрутила вокруг Мэри Маргарет с целью вывести из боя заклятую противницу — кстати, из-за чего же они все-таки так враждуют? или враждует только Регина? Из-за Эммы она, в конце концов, подверглась насилию. Из-за Эммы она сейчас переживала ополчившихся на нее горожан, которые всего лишь получили еще один повод для ненависти к мэру. Как ни крути, но с Эммой было связано все самое плохое. Удивительно, на самом деле, что Регина продолжала при всем при этом общаться с Эммой. Эмма и сама это прекрасно понимала, но еще она понимала то, что теперь они с Региной повязаны слишком многими нитями, чтобы просто взять и разорвать общение.
В голову стукнулась мысль: что, если Регина боится, что Эмма выдаст ее полиции, расскажет об участии в деле Кэтрин? Эмма могла бы, но что конкретно она бы сказала? Свои домыслы? Ни диктофонной записи, ни признаний. Ее слово против слова Регины. Спенсер посмеялся бы, считая, что таким образом Эмма хочет лишь отвлечь внимание от себя. И оказался бы скорее прав, чем нет. Да и Регина не смолчала бы в такой ситуации. Вот уж тогда она наверняка бросила бы в бой все свои силы. Эмму выдворили бы из города и закрыли бы обратный въезд.
Эмма хмыкнула, поражаясь тому, как быстро она дошла в своих мыслях от желания секса с Региной к возможности испортить с ней все отношения. С Региной всегда было так: в одно мгновение она источала секс и похоть, в другое — гнев и желчную ярость. Эмма почти привыкла. И все же…
— Привет! — Дэвид вскочил из-за своего стола, увидев входящую в участок Эмму. — Хреново выглядишь.
— И тебе доброе утро.
Никаких сантиментов. Иногда Дэвид бывал весьма отрезвляющ.
Первым делом Эмма налила себе кофе. Дэвид, севший обратно, слегка сочувственно смотрел на то, как она его пьет, но вслух эти самые сочувствия не выражал.
— Его зовут Киллиан Джонс.
Эмма поперхнулась и закашлялась.
— Ч….кх-кх! Что?!
Дэвид не поленился встать, подойти и похлопать ее по спине.