— Письмо госпожи доставлено Тацуе-ниисану. Более того, нам было поручено передать устное сообщение Тацуи-ниисана.
Фумия докладывал в главный дом о том, что случилось сегодня.
— И что Тацуя-доно передал?
Он звонил по прямому номеру Майе, но из-за определенных обстоятельств она неожиданно не смогла ответить, так что вместо неё он говорил с Хаямой. Фумия не возражал говорить с дворецким о результатах задания, которое приказала их госпожа, ведь иметь дело с Хаямой было легче.
— Он сказал «заказ принят».
— Что-нибудь ещё? Например, он никак не показывал то, что не желает принимать просьбу мадам?
— Нет, он не говорил ничего такого.
— Ясно. Хорошо поработали, Фумия-доно, Аяко-доно. Дальше я положусь на Тацую-доно на назначенной встрече.
— Хорошо. Приятно было с вами поговорить, — сказал Фумия, и Хаяма на экране почтительно поклонился. На этом звонок закончился. Фумия тоже ему поклонился, когда оборвал связь.
— На этом наша миссия закончена? В этот раз мы и вправду простые посланники? — Аяко, рядом слушавшая звонок, вяло заговорила с Фумией, который закончил свой рапорт и тяжело вздохнул. На первый взгляд, можно было подумать, что этими словами она выказывает недовольство тем, что на миссии они не встретили никакого сопротивления, но выражение лица у неё было таким, будто её сильно затронуло быстрое окончание миссии.
— Ещё только шесть вечера. На этот раз мы можем вернуться домой рано, так что будем делать? — спросила Аяко.
Только что севший Фумия покачал головой:
— Ну, сегодня мы отдохнем. В конце концов, главный дом не поленился подготовить для нас такой роскошный номер размером с три номера.
— Значит, это и есть так называемая роскошь… такая мелочность означает, что мы не подходим не то что под посланников Майи-самы, мы даже не соответствуем посланникам отца. — Слегка упрекнув младшего брата за такие пустые слова, Аяко заметила, что в них вмешан цинизм, что было не похоже на брата. — Фумия, тебе не понравилось сегодняшнее задание? — изменила тон Аяко и прямо спросила брата.
— Я не жалуюсь на саму миссию. — С парадоксальным выражением на лице Фумия признал, что у него есть недовольства, которые имеют отношение к сегодняшней миссии. — Я знаю, что быть посланникам — важная задача, и я также знаю, что подхожу для того, чтобы доставить письмо Майи-самы Тацуе-ниисану. Но…
— Тебя не устраивают условия, с которыми тебе приказали доставить письмо, да? — тихо добавила Аяко, услышав спутанные слова Фумии.
— Именно! — Фумия, услышав в голосе Аяко искренность, не сумел сдержать накопившиеся эмоции и взорвался. — Что, чёрт возьми, это было! Ничего не делайте, чтобы стряхнуть слежку!
То, что сегодня наложили на Фумию, было, скорее, ограничением, а не условием.
Когда непосредственно Мая приказала ему доставить письмо Тацуе, Фумия нисколько не возражал, что на него возложили эту задачу, он даже рад был. Он был просто счастлив, что представилась возможность увидеть Тацую, и был доволен тем, что стал посредником, посылающим «распоряжение» Тацуе, который, говорили, был в не очень хороших отношениях с Майей (но, видно, это и вправду было так).
Однако после того как Мая ушла, дворецкий Ханабиси — служащий номер два Йоцубы, он отвечал за различные механизмы того, как принятое главное «задание» будет осуществляться — сообщил ему, что то ограничение является важной частью сегодняшней миссии. Он почувствовал, будто его облили холодной водой. Но не то чтобы ему перехотелось встречаться с Тацуей. В нём поселилось не разочарование, а беспокойство.
— И я знал, что за нами следили, а помешать этому не мог! Из-за этого, в конце концов, мы сообщили какой-то шайке о том, где находится дом Тацуи-ниисана и Миюки-сан!
— Всё в порядке, Фумия. Кем бы они ни были, они не смогут связать Тацую-сана с Йоцубой. Возможно, он сам об этом не знает, но персональные данные Тацуи-сана скорректированы таким образом, что чем больше собираешь о нём сведений, тем сильнее убеждаешься, что здесь нет связи с Йоцубой, — утешила Аяко. Но, к сожалению, не возымела никакого действия на Фумие.
— Я волнуюсь не об этом! За нами могли следить типы, укрывающие Чжоу Гунцзиня.
Аяко не отмахнулась от Фумии, сказав, что тот слишком много об этом думает. С того времени как Чжоу Гунцзинь сбежал из Йокогамы, он знал, что его преследуют Куробы. И в соответствии с директивой семьи, Фумия и Аяко в прошлом месяце на Турнире девяти школ намеренно выделились как Куроба.
— Хотя в лучшем случае Тацую-ниисана лишь обеспокоит некомпетентность семьи Куроба, они всё равно в итоге попадут под чей-то прицел. Я больше не могу смотреть Тацуе-ниисану в лицо, — со скорбью сказал Фумия, опустив голову.
— Фумия, — обратилась Аяко, став перед ним.
— Что ты?!..
Аяко, когда тот поднял голову, потянула его за щеки.
— Что ты делаешь!
Фумия тут же стряхнул руки сестры, но щёки покраснели, учитывая, как грубо она его потянула. Увидев, как слезно запротестовал младший брат, Аяко, и впрямь выглядя довольной, на мгновение показала садистскую улыбку, затем быстро перешла на приподнятую фальшивую улыбку.
— Нээ-сан? — почти с подозрением попросил объяснений брат.
— Фумия, расслабься. Если бы ты привел след по невнимательности, было бы совсем другое дело, а раз это приказ главного дома, ты ничего не должен делать, разве не так? Это не твоя миссия. Неважно, даже если они придут за Тацуей-саном. Если они что-то сделают, это только будет значить, что у нас на хвосте был враг.
— Нээ-сан…
Сидевший Фумия снизу вверх уставился на стоявшую перед ним Аяко. Даже посторонний сказал бы, что она показала милое выражение лица (и Фумия считал, что она приняла такое выражение ненамеренно), но затем Аяко молча и решительно отстранилась.
— Я должен бы ответить чем-то подходящим, но только что я увидел нечто довольно интересное.
— Н-ну, Фумия, ничего в этом роде не было. Ах да, мы ведь не будем возвращаться, я пойду, распакую багаж.
— Но мы не подготовили багаж, чтобы остаться на ночь!
— Ну, тогда, Фумия, увидимся за ужином.
— Эй, не убегай от меня!
Когда говорят не убегать, начинают бежать быстрее не только воры. Аяко устремилась себе в комнату и быстро заперла дверь, Фумия даже догнать её не успел.
Чуть больше месяца осталось до «Национального Конкурса диссертаций старших школ магии». Однако самой обговариваемой темой учеников Первой школы до сих пор был не Конкурс.
— В этом году, наверное, не будет хаоса прошлого года, так ведь?
— Ещё рано говорить. Да к тому же сами выборы, наверное, не нужны. Допустим, у Шибы-сан появится соперник, но у неё всё равно будет решительная победа.
— Шиба-сан настолько хороша, да? Не могу дождаться её речи. Чёрт возьми, если бы этого брата не было.
— Не говори ерунды. Из-за этого старшего брата у Шибы-сан нет парня, разве не так? В отличие от остальных, её не предадут. Она лучшая.
Так говорили между собой парни со второго года.
— Интересно, кого Шиба-сан поставит на какие должности?
— Ежегодные выборы такие захватывающие… к тому же в этом году нет никого достаточно храброго, чтобы выступить против неё.
— Если это так, то вице-президентом станет первогодка Саэгуса-сан, а казначеем будет Мицуи-сан?
— Э? У Онии-сана не будет никакой должности?
— Онии-сан… эй, разве он не младше тебя?
— Ну, да. Но неужели он не похож на «Онии-сана»?
— Если это так, разве не следует его называть «Онии-сама»? Даже я желаю такого «Онии-саму».
— Да-да. Разве этот «Онии-сама» не станет казначеем? Ты ведь знаешь, что никто не удержит Шибу-сан?
— Ох… как и в прошлом году, да…
А так говорили девушки третьего года.
То тут то там в столовой можно было услышать похожие сплетни. Интерес учеников Первой школы сейчас тяготел к выборам Президента школьного совета, которые будут на этой неделе.