– Не то чтобы…
– Не перебивай. Понимаю, что мы раньше никогда этого не обсуждали. Когда мы только познакомились, я полагала, что рано. И вот, когда мы теперь близки окончательно, целиком, как мне казалось, доверяем друг другу, я решила, что ты примешь меня такой как есть, будешь уважать то, что для меня важно. Похоже, я ошиблась. Ты капризничаешь… Это горько…
Пауза повисла. Никому б никогда не пришло в голову назвать её мхатовской.
– Я беспокоюсь за тебя. – Артём не собирался уступать. – Я уже говорил, что, если вас поймают, не пожалеют. Сломают жизнь. Это стоит того?
– Это низко.
– Что? Беспокоиться?
– Скрывать за заботой свою… своё малодушие.
– Хотела сказать, трусость?
– Да. Но не сказала. Эти люди, которые через час соберутся у тебя в библиотеке, – они для меня сейчас всё, ты слышишь? Без этого моя жизнь ничего не стоит. Если ты спросишь, кого я выберу – тебя или их?.. – Глаза Майи застыли.
– Я не спрошу. – Артём отвел взгляд.
Майя замолчала. Она разглядывала Артёма так, будто не видела его никогда. Сначала осмотрела лоб, большой и почти без морщин, если морщины и были, то малозаметные, тёмные волосы, чуть завивающиеся на концах, губы, довольно пухлые, никогда не сухие.
– Это значит, мы расстаёмся? – Майя взяла кружку, поднесла ко рту, но пить не стала, поставила назад.
– Это значит, мы идём в библиотеку.
Он улыбнулся широко, как она любила.
Его отсутствие на службе ни у кого не вызовет вопросов – так размышлял Крючков. Сына и невестку он, конечно, встречать не поедет. Как-нибудь сами… Есть дела поважнее. Он стремился в УВД Раменки. До этого сделал звонок и спросил капитана Багрова. Выслушав ответ, отсоединился.
Начальник УВД, старый приятель генерала полковник Ершов, не удивился его приезду:
– Я тебя ещё вчера ждал. Извини. Но я не знаю, чем тебе помочь. Дело у вас. В ГСУ. У нас всё забрали.
– Я не за этим.
Они, хоть и давно не виделись, обходились без церемоний. Ершов не изображал чинопочитание.
– Слушаю тебя.
– Меня интересует твои опера, Багров и Соловьёв. – Начальник ГСУ присел возле длинного стола.
– Позвать? – Ершов нахмурился.
– Нет. Что ты о них думаешь?
– Претензий к ним нет.
У Крючкова зазвонил мобильник. Генерал Родионов.
– Паша! Как ты? Держишься?
– Спасибо, товарищ генерал-лейтенант.
– Как идёт следствие?
– Бригадой руководит полковник Елисеев. Мне сейчас не до этого, как ты понимаешь. Сегодня прилетают родители Вики.
– Хорошо. Я свяжусь с Елисеевым. Помогу тебе. Министр просил передать, чтоб твои люди обращались по любому вопросу, касающемуся этого дела.
– Спасибо министру передай, – единственное, что смог вымолвить Павел Сергеевич.
Вчерашний звонок Родионова Крючкова насторожил, а нынешний уже нет: если человек тебе сочувствует, вовсе необязательно подозревать его в неискренности.
За время телефонного разговора двух генералов Ершов достал из сейфа чуть початую бутылку коньяка. Поставил на стол. Позаботился о рюмках.
– Я не буду. – Крючков накрыл рюмку рукой. – Скажи лучше, эти опера никогда не вызывали у тебя подозрений?
– А почему ты спрашиваешь? Что у тебя к ним?
– Я хочу разобраться, почему они так быстро приняли сигнал информатора. Не удостоверились даже, верный он или нет.
– А что им делать? Ждать, когда все нарки закупятся? Может, всё же они сами расскажут тебе? Они здесь. В отделении. Позвать?
Над головой Ершова Владимир Путин спокойно и дружелюбно смотрел куда-то вдаль.
– Лучше дай мне их личные дела и все их операции за последние пару лет.
– Это долго.
– Постарайся быстрее. Буду ждать. И проводи меня до машины.
– Прости меня. Но ты ведь не для этого приезжал, чтоб про оперов у меня узнать? Не веришь? Сомневаешься? Мы долго пасли Рахметовых, они торговали по мелочи. Дождались большой партии. И накрыли. Что не так?
– Почему их отпечатков на пакетах нет?
– Да зачем они? Не знаю. Стёрли. Брали в перчатках. Сейчас бандиты осторожные. У каждого по три адвоката. Когда вы вернёте их нам, мы разберёмся.
– Почему мы их вам вернём? – Крючков насторожился.
– Если вернёте.
– Известно, откуда они столько наркоты получили?
– Нет. – Ершов еле заметно смутился, нервно налил себе коньяку, залпом выпил.
– Ладно. Пошли, проводишь меня до машины.
На улице Крючков передал Ершову туго завёрнутые в одеяло два травмата и два охотничьих карабина:
– Сними по-тихому с них пальцы. Сверь со всеми базами. Сможешь?