Он покачал головой. Мелкие листики застряли в его волосах.
— Забудь об этом. Независимо от того, что я говорю или делаю, ты никогда не сможешь доверять мне.
У него самого от этих слов заныло в груди.
— Ты не прав. Ты пренебрег своей мечтой ради спасения моего сына. Я никогда не смогу отплатить тебе.
С напряжением в голосе он сказал:
— Я сделал это не для оплаты.
— Я знаю. Ты спустился в овраг за моим сыном, потому что ты храбрый человек, принимающий меры, когда другие стоят вокруг и только еще думают, что делать. — Глотая слезы, она прошептала: — Ты герой, Джетт. Мой герой.
Осторожно он наблюдал за тем, как она приблизилась к смотровому столу.
— Когда Крис умер, я чувствовала себя ответственной за его смерть. Ты помог мне понять, что жизнь в раковине — это не жизнь, а существование. Я же хочу большего. И я хочу, чтобы мой сын тоже хотел большего.
— Хорошо. Он заслуживает этого.
— Я знаю, что ты не желаешь этого слышать, но все равно собираюсь сказать тебе.
Ее сердце застряло где-то в горле, когда она взяла Джетта за руку. К ее облегчению, он не отнял своей руки.
Она глубоко вздохнула, задержала дыхание, поскольку ей надо было собрать все свое мужество, которое Джетт помог ей опять обрести.
— Я люблю тебя, Джетт.
Удивление отразилось на его лице, он открыл рот, чтобы ответить, но Бекки остановила его:
— Нет, позволь мне договорить. Понимаю, что ты не из тех мужчин, которые заводят семьи. Знаю также, что ты не заинтересован в постоянных отношениях, но я хочу быть с тобой все то время, пока ты этого хочешь. Если бы ты смог поехать в Санта-Фе, я бы поехала с тобой. Я хочу проводить с тобой все свое время, какое только смогу найти. Когда бы и где бы то ни было.
Джетт долго молчал перед тем, как ей ответить, и Бекки подумала, что он откажется от нее навсегда. Ее сердце безжалостно колотилось.
Когда она уже готова была смириться, он откинул свою голову, и воскликнул:
— Подойди сюда, женщина. — Он притянул ее к себе. — Посмотри на мое колено. — На губах его появилась знакомая усмешка. — Если я тебя правильно понял, ты согласна провести со мной несколько страстных ночей и веселых дней?
Она кивнула.
— Я согласна на все.
— А я нет, любимая. Я хочу тебя всю, каждый день, каждую ночь, всегда. То есть, если, конечно, ты сможешь терпеть одноногого ковбоя, который поет во сне.
Она подняла голову и взглянула в его великолепные глаза.
— Ты говоришь это серьезно?
— Страшно, правда? — Он раскачивал ее из стороны в сторону, посмеиваясь. Через минуту он остановился. Его теплое дыхание касалось ее лица. — Я понял сегодня две вещи. Всю свою жизнь я боялся обязательств так же, как ты боялась опасности. Я думал, что не смогу жить с кем-то и что у меня нет чего-то, что есть у других мужчин. Но когда я увидел Дилана на дне оврага, то понял, что мое сердце давно хотело сказать мне. Обязательство — это означает любить кого-то так сильно, что ты готов сделать для него все что угодно. Это то, что я чувствую к тебе и к Дилану. Я люблю тебя, Бекки-Ребекки.
Приблизив ее губы к своим, он нежно поцеловал ее. Радость затопила ее душу.
— Я люблю тебя так сильно, Джетт, что, наверное, не смогу выдержать это.
— Хорошо. Тогда ты простишь мне, что я не опускаюсь на одно колено, чтобы сделать тебе предложение руки и сердца.
Она улыбнулась, наслаждаясь силой его рук, взволнованная тем, что любовь ее взаимна.
— О чем ты говоришь, замечательный, полоумный мужчина?
Он снова поцеловал ее. Со смеющимися глазами спросил:
— Б. Вашбен, медсестра, ты выйдешь за меня замуж?
Не будучи в состоянии сдержать эмоции, Бекки громко рассмеялась. Ей опять стало стыдно, и она с раскаянием поцеловала его в губы.
— Прости. Я не должна смеяться. Твое колено...
— Забудь про колено. Так ты выйдешь за меня замуж или нет?
— О, да. Выйду
— Хорошо. Теперь поцелуй меня и заставь меня почувствовать себя счастливым.
И она поцеловала его.
ЭПИЛОГ
Джетта распирала гордость, когда он стоял и смотрел, как его невеста идет к нему по проходу в часовне Рэттлснейка. Он летал на парашюте за моторной лодкой, парил на дельтаплане и совершал затяжные прыжки с самолета, но ничто не могло сравниться с тем волнением, которое он испытывал при виде Бекки.
В длинном, цвета шампанского, платье без бретелек его невеста с волосами цвета меди была волшебным видением.
Забавно, как он боролся против того, чтобы влюбиться, но потом понял, что любить и быть любимым — лучшее, что может случиться.
Когда, звуки музыки стихли, Бекки подошла к нему. Он подмигнул ей, и она ответила дрожащей улыбкой и сиянием глаз. Аромат ее пряных духов, смешанный с запахом роз, окутал его.
Он не мог поверить всем тем изменениям, которые произошли в его жизни за последние пять месяцев. Эти изменения наполнили его душу спокойствием и радостью, которых у него никогда не было.
Он принял на себя заботы о ранчо, потому что Колт, как оказалось, очень не хотел заниматься этим. Брату нравилась работа с животными. К удивлению Джетта, ему самому пришлось по душе управление ранчо. Он построил здесь новый дом для себя и Бекки.
После травмы колена, полученной при спасении Дилана, он опять занялся восстановлением своей ноги с помощью Бекки. Она заставляла его поднимать гантели, делать разнообразные упражнения, работала и потела рядом с ним, пока он снова не встал на ноги. Ни один хирург в мире не смог бы добиться такого результата в столь короткий срок!
Но лучшим изменением в его жизни оказался четырехлетний малыш, который ходил за ним буквально по пятам.
Он посмотрел на ребенка, замершего между ним и Бекки, ребенка, который гордо стоял в своем праздничном костюмчике, с важностью держа поднос со свадебными кольцами. Он больше не был робким и запуганным. Именно Дилан был его главной радостью.
Священник произнес что-то, и Джетт сосредоточился на брачной церемонии.
Зал для приема был переполнен друзьями и родственниками, которые прибыли, чтобы стать свидетелями события, в которое ни один из них не верил.
Бекки протянула руку и с великой радостью посмотрела на обручальное кольцо на своем безымянном пальце и на великолепного мужчину, стоявшего рядом с ней. Она только что стала миссис Джетт Гарретт, самой счастливой женщиной на планете Земля. Она все еще никак не могла поверить этому, как не могла поверить в то, что Джетт пел ей песни в течение всей церемонии. Она хотела бы плакать, как ребенок, но боялась испортить тщательно наложенную косметику.
Сверкая белоснежными зубами, Джетт притянул ее к себе и взял за руку. Золотая полоса, составленная из двух обручальных колец на их руках, блеснула в ярком освещении зала.
— Хорошо смотрится? Да, Бекки? Совершенно идеально. Так же, как и мы.
Он был в черном костюме с жилетом, которые прекрасно гармонировали с ее нарядным платьем. От волнения у нее перехватило дыхание. Когда он нагнулся для поцелуя по крайней мере в десятый раз за последние десять минут, она испытала настоящее ликование и почувствовала, как она хочет этого мужчину. Ей нравилось быть естественной, быть самой собой. Все неоправданные опасения за сына и ложное чувство вины за смерть Криса растворились в любви Джетта к ней и к Дилану. Подойдя к ним, Колт откашлялся. Джетт посмотрел на него со своим обычным шаловливым выражением.
— Отойди, брат. У тебя есть собственная женщина.
— Если вы еще долго собираетесь здесь целоваться, то пропустите свой самолет.
Джетт посмотрел на часы.
— Ты прав. Спасибо, брат. Наступило время сбежать отсюда, миссис Гарретт.
Он дерзко подмигнул ей.
Кто-то потянул ее за свадебное платье.
— Мама! Когда вы с папой уезжаете? — Веснушчатый нос Дилана нетерпеливо наморщился. — Мы с Эваном собираемся поиграть.