25 октября Ларсен, Фелл и Брюстер почувствовали, что они уже могут сесть, выпить пива и сказать, что все готово. Приказ к отплытию должен был быть получен в 9.00 на следующее утро. Но приятного сидения за пивом не получилось. Кто знает, каким способом, но прибыло сообщение, что Тронхейм занят немцами. Необходимо было внести изменения в грузовую декларацию, чтобы вся история выглядела более правдоподобной. Для Ларсена это означало, что он должен был сидеть до четырех часов утра, переписывая всю документацию, поскольку она должна была быть написана именно его почерком. Остальные стали помогать ему. Они проверили, будут ли осуществимы новые сроки выхода и подхода с точки зрения приливно-отливных условий. Они проверили все запасы и снаряжение, погруженные на рыболовное судно. Они пичкали Ларсена имеющейся у них информацией о различных участках норвежского побережья, помогая ему проверять и перепроверять вновь вводимые данные. Они всей компанией оберегали и поддерживали его. В конце концов все заснули: на сон оставалось менее четырех часов.
Наконец время настало. В 9.00 26 октября 1942 г. прозвучала долгожданная команда: «Отдать носовые! Отдать кормовые!» Короткий смущенный поклон от Тайни Фелла, который провожал их на пирсе, и его последние слова, направляющие их в путь:
– Желаю удачи!
Как только «Артур» отошел от Люнни-Во, стало очевидно, что погода разыгралась не на шутку. В самом деле, метеорологические условия вскоре стали причиной опасений Брюстера за целостность чариотов, верхние палубы которых захлестывались водой. Они с Ларсеном покрепче пришвартовали их под потоками холодной воды, стало надежнее. Но волнение на море могло еще усилиться до того, как их освободят от креплений. Таким вот образом начался не совсем удачный, но зато и не бедный событиями переход через Норвежское море.
Во время перехода ветер все более усиливался в направлении северо-востока и увеличивалось волнение. Чариоты, укрытые слоями брезента и сетей, скрывавших их, регулярно осматривались. Зарядные отсеки были хорошо укрыты в трюме под слоями торфа. Погода была далеко не та, которую им обещали, и, даже когда поставили паруса для увеличения остойчивости и скорости, присутствие постоянного северного течения делало море все более неприятным. А когда скорость несколько снизилась из-за непогоды, еще более усилилась качка. Для подводников такой способ передвижения был необычным, и первым (хотя и не единственным), кто стал его жертвой, был Билл Тебб.
К вечеру первого дня погода улучшилась, хотя все еще оставалась ненастной. Вахту на руле поделили между собой Ларсен, Брюстер и один из норвежцев, хотя у Брюстера и были приступы морской болезни. Утром 27-го прогноз вроде бы начал оправдываться и погода улучшилась, но для небольшого судна была еще далеко не комфортной.
Внезапно, хотя это и нельзя было назвать неожиданным, в среду, 28-го, около полудня показался берег, который Ларсен узнал по высокой горе, расположенной позади небольшого городка Буд, южнее Кристиансунна. Спустя несколько минут после получения этого пеленга случилась первая из тех неприятностей, которые должны были испытать десять человек экипажа «Артура». Брюстер, после своего окончательного возвращения в Англию, написал по этому поводу:
«Мы находились примерно в двадцати милях от побережья, когда наш двигатель сломался. Мы лежали совершенно беспомощные непосредственно в виду берега. Это случилось среди бела дня, и довольно странно, что к нам никто не подошел. Так продолжалось около трех часов, пока ранние северные сумерки не прикрыли нас. Норвежцы, естественно, волновались, увидев родные берега, но и я, и остальные члены нашей команды были тоже взволнованы, что неудивительно».
Это происшествие означало, что Ларсен не смог получить пересекающийся пеленг для выяснения точного местонахождения судна, хотя вскоре это обстоятельство было исправлено, потому что обнаружилось небывалое обилие опознавательных береговых огней, которые появлялись по мере приближения «Артура» к земле. Курс был проложен к северу, вдоль побережья, через пролив Грипхолен у острова Смела. Когда кораблик приблизился к небольшому порту Эдёй на южном берегу острова, он получил груз на переход от Эдёй до Тронхейма, став грузовым судном и, соответственно, перестал быть рыболовным. Поэтому большинство сетей было убрано под палубу.
Ночь 28-го успокоила море до состояния мельничного пруда, и Ларсен во время своей длинной ночной вахты нашел условия почти идеальными. Луны не было, и «Артур» направлялся легким движением штурвала, и его форштевень дробил мелкие волны, от которых исходило странное жутковатое свечение.