— Слава, — всхлипывает Варя. — Сама всех этих уродов задушу! Узнаю кто посмел... Быстрее! Родной мой, я уже иду!
Варя бежит по коридору. Пробегает по дому и несётся к кабинету патриарха. Встав у дверей слушает доносящиеся оттуда: хохот, ругань и возгласы. Без стука открывает...
В центре кабинета, светящийся от счастья Ерофей. Стискивая Славу стоит и кажется вот вот расплачется. Остальные... Особенно выделяется Медведев, который надулся от важности.
— О, дочка, — отпуская Славу улыбается Ерофей. — Проходи, не стесняйся. Тут у нас событие.
Слава поворачивается к Варе, от чего она вскрикивает и закрывает рот руками. Глаза наследника заплыли, правая бровь рассечена и заклеена пластырем. Ещё один пластырь на синей переносице. Всё лицо, один сплошной синяк. Верхняя губа опухла. При этом это светлое, лохматое чучело, довольно улыбается.
— Что случилось? — садится на пол Варя.
— Мужчина всё таки на поверхность выбрался, — улыбаясь, что на него совсем не похоже кивает Медведев.
— Борис Всеславович, а можно больше конкретики?
— Славка Тимирязева отделал, — смеётся Демьян. — Он его потушил. Бил огнетушителем, пока тот сознания не лишился. Шесть зубов выхлестнул. Жигунова до трясучки напугал. Вилкой ему в лицо тыкал, говорил что глаз достанет и съест. Рябинину в рожу плюнул. Там вся академия ходуном ходит. Нам директор приказал брата домой отвести. Он как из здания вышел, так упал сразу.
— Варя, я победил, — подходя к невесте улыбается Слава.
— А ещё сестёр Волокушиных разнёс! — кивает Мирослава.
— А их за что? — удивляется Ерофей.
— Эти кукушки Славе смерти желали. В столовой, перед дракой. А ещё говорят что бумажками в него кидались и смеялись.
— Вот стервы, — сжав кулак рычит Ерофей. — А вот как я Никите шею намылю. Совсем за своими оторвами не следит. Как жить после того будут?
— Ненадо, — обнимая Варю качает головой Слава. — Наш брак чистая формальность. Значит и жить мы будем будем, чисто формально. Любить мне есть кого. Правда, Варя?
— Правда, — стискивая его выдыхает невеста.
Однако замечает, что на такие слова, радостная Настя, резко мрачнеет. Мрачнеет и отворачивается.
Варя не дура, она всё прекрасно понимает. И уж тем более, она не слепая и прекрасно видит как Слава Смотрит на Настю. Поэтому Варя решает вечером поговорить на эту тему. А вот то что Слава разнёс двоих дурочек, Варю радует... А ещё её радует что Слава, не по дням, а по часам растёт.
Глава 9
Поздний вечер. Слава.
Последствия сотрясения, головокружение, тошноту, синяки и опухоль на лице, с меня снял Иволгин своими микстурами. Последствия стресса сняла Варя, своими объятиями. И как бы приключения в школе, она же академия, прошли почти без следа. Но появились вопросы. Да, мы все здесь...
Мы взрослеем быстрее. Мы в двадцать выглядим на тридцать. Но в двадцать лет, всё останавливается и мы прекращаем стареть. Почти прекращаем. До ста лет, почти никаких изменений. Да и после ста не особо.
Сегодня, на примере одноклассников, я в этом окончательно убедился. Всем в классе, а нас двадцать пять спиногрызов, по четырнадцать-пятнадцать лет. Однако на этот возраст, тяменем только мы втроём. Я, Жигунов, Рябинин. Я потому что ущербное травоядное, не рос по причине того что ничего не ел. Жигунов, из-за большой головы буду звать его головастик, ну и его друг Рябинин, по причине следования их кланов учению Вальмонда.
Жил когда-то один немец, или как здесь говорят — германец. Точнее даже не германец, а австриец. Георг Август Вальмонд. Ну так вот он триста лет назад и придумал способ выведения сверхсильных магов, путём близкородственных связей. И тут всё как у нас с плоскоземельщиками получилось. Сначала данного учёного высмеяли и объясняя о том что импринтинг это плохо, погнали палками. Опубликовать работу на семь томов не позволили. Объявили его шарлатаном. Решили что, философ по образованию, не должен совать своё напудренное рыло в такие дела. И забыли...