В коридоре слышатся шаги. В гостиную приходят отец и сын Жигуновы. Василий мерзко улыбаясь сразу начинает флиртовать с Вероникой. Павел Петрович, патриарх клана, нехорошо щурясь смотрит на Елизавету.
— Жена...
— Когда женятся, — вздохнув начинает Елизавета. — Делают это по любви. Или по расчёту. А не силой и на родной сестре.
— Совсем взбесилась!? — кричит Жигунов.
— Да, брат. Так что ты хочешь от меня? Расскажешь как твой выродок женится на сестре близняшке и потом они нарожают тебе более мерзких уродов чем твой Васька? Я уже слышала.
— Учение Вальмонда...
— Засунь себе в задницу это учение. Все семь томов. Можешь сразу. Вероника, дочь моя, иди в свою комнату. И дверь запри, а то по дому генетические уроды бродят.
— Лиза, он же твой сын. Как ты можешь?
— Вот так и могу, Павел Петрович. Он зачат в насилии. Выношен под присмотром охраны. И да, он мой сын, нелюбимый, отвратительный, но сын. И я бы даже относилась к нему с теплотой, но ты выбил из него всё человеческое. Ты воспитал подобную тебе мразь.
— Елизавета... — хмурится Василий.
— Не смей обращаться ко мне, чудовище, — встав шипит женщина. — Не смей подходить к моей дочери. Клянусь... Я клянусь, что если ты её хоть пальцем тронешь, я убью тебя. Медленно, мучительно. Я кастрирую тебя ножницами. Ты пожалеешь что вот этот мерзавец, твой отец, не позволил мне прервать беременность.
— Ясно, снова напилась, — шипит от злости Жигунов. — Пока ты пьёшь, нашего сына в академии унижают. И кто? Волокита. Я этого так не оставлю.
— И что ты сделаешь, Павел Петрович? — кривясь спрашивает Лиза. — Посмотри на себя, ничтожество. Что ты сделаешь? Напишешь жалобу? Так её в канцелярии снова выбросят. Пойдёшь к Волоките? Ерофей Евгеньевич тебя как тростинку через колено сломает.
— Ты забываешься!
— Я? Я забываюсь? — покачиваясь встаёт Лиза. — Волокита мужик, самец, лидер. Он маг стихийник высшего класса. Он воевал, он сражается с выползающими из портала демонами. А ты, Павел Петрович, на что способен? Насиловать связанную сестру? Избивать её за непослушание? Писать на всех доносы? Вот этому своему уроду задницу целовать и ждать когда из него что-то вырастет? Ничего из него не вырастет. Максимум такое же ничтожество как ты. А знаешь, я даже рада. Я рада что этот никчёмный болван Василий получил. Я восхищаюсь сыном Ерофея. А вас, уроды, жертвы инцеста, я презираю.
— Охрана! — хлопнув в ладоши кричит патриарх.
В гостиную вваливаются двое крепких мужчин. Останавливаются и ждут приказов.
— Елизавету Петровну, в подвал. Никого не впускать и ничего не передавать. Только воду, чтоб не сдохла. Принесите кнут, разденьте и к стене, в кандалы. Будет сопротивляться, разрешаю бить. Только не по лицу.
Кричащую Елизавету хватают, заламывают руки, срывают одежду и ведут к выходу. По пути бьют брыкающуюся женщину в бока и живот.
— Глупая женщина, — выдыхает Жигунов. — Чего ей не хватает? Всё есть. Окружена роскошью.
— И я не понимаю, — разводит руками Василий. — Оскорбляет ещё.
— А давай проучим её? — улыбается Жигунов. — Пошли, я покажу как надо обращаться со строптивыми женщинами. Покажу как после нескольких ударов кнутом, волчица клацающая зубами превращается в робкую овечку.
— Пошли, — часто кивает Василий. — За то что восхищалась этими отбросами, она должна ответить.
Отец и сын спускаются в подвал. Откуда вскоре доносятся полные боли крики Елизаветы.
****
Утро. Клан Волокита. Слава.
Тренировка по причине моих травм отменилась. Стою перед статуей Елении, вопрошаю как жить дальше. Ответа нет. Хотя я уверен, меня прекрасно слышат. Но говорить не собираются и это напрягает.
Продолжаю взывать. Абонент не абонент. Трубку брать на том конце не хотят.
— Ладно. Я значит тебе помогаю, а ты со мной и поговорить не хочешь. Вот она, благодарность.
— Что ты хочешь? — оживает статуя.