— Да, Ерофей Евгеньевич, можете.
— Тогда поступим так, дочка. Завтра, ты вернёшься домой. Не подумай, не потому что я так хочу, а потому что надо. Пока мы ищем способ вытащить тебя и маму твою, ты будешь нашими глазами и ушами. Чтобы Павел или сыновья его, чего лихого против Славки не затеяли. Согласна?
— Да. Спасибо...
— В обиду себя не давай, — улыбается Ерофей. — Твари эти, трусы малодушные. Общаться с ними не прошу, вижу что противно тебе. Слушай, смотри, если можно выводи на эмоции, но только аккуратно, до рукоприкладства не доводи. Или доводи, но осторожно.
— А зачем мне их на эмоции выводить?
— А так, дочка, человек устроен. В сердцах много полезного наговорить может. Не для себя, для нас. И не думай, не бросим мы тебя, наша ты теперь. И маме твоей в нашем доме место найдётся, так ей и намекни. А теперь давайте, в парилку все и закругляемся, ужин скоро.
А батя умнее чем я думал. Мозг работает. Я бы до такого не допёр. Однако теперь...
Все размышления прерывает Вероника. Которая запрыгивает на бортик, выпрямляется и стоя спиной ко мне мотает головой. Сёстры Волокушины, дабы не отставать, встают рядом...
— Рот закрой, — поднимая рукой мою челюсть улыбается Варя. — Смотришь как на меня.
— А на меня так не смотрит, — толкает меня Настя. — Ну разве только на грудь.
— А вот и не правда, — подходит к нам Марго. — Смотрит и ещё как. Самое главное — он смотрит нам в глаза. Смотрит открыто, без обмана. И это...
— Вероника! — вдруг пищит плавающая на надувном матрасе Алиса. — Булки прикрой. Славка наш, уже полчаса с открытым ртом стоит, зад твой разглядывает. Заревную!
О как... Заревнует значит. Прикольно... И дико. Я себе и одну никогда особо не хотел. А тут... Ладно, так надо.
****
Ужин, в тёплой семейной атмосфере. Разговоры, особенно часто упоминается наша свадьба.
Варя, Настя, Марго, ведут себя тихо. Кормят меня с рук. Волокушины выделываются, нарочно повышая голоса рассказывают как сильно любят меня, громко смеются и ревнуют... Ника глядя на меня краснеет, ведёт себя сдержанно и аккуратно.
Ей с нами хорошо, это видно. А ещё она боится. Боится того что мы её бросим. Но этого не будет...
После ужина, все идём в комнату. Настя и Варя раскатывают на полу матрасы. Застилают их покрывалами, сверху простынями. Накидывают подушек и одеял. Раздеваются и укладываются.
К ним прыгает Марго, начинается шутливая борьба, на предмет кто спит со мной в обнимку.
— А вы что? — созерцая это безобразие шепчет Ника. — Вы на полу спите?
— Да нам хоть на сеновале, — улыбается Варя. — Главное вместе. Чего стоим, раздевайся, падай. Так уж и быть, позволим тебе со Славкой пообниматься. Недолго.
Какой же бред. Я и столько женщин? Как дешёвенькая порнуха. Обратный генг-бенг, ё-моё. Но в таком я участие принять согласен. Извращенец я, поехавший. Головой стукнутый.
— Я стесняюсь? — мотает головой Ника.
— Ну тогда мы поможем, — толкает её в спину Маргарита.
Ника успевает только лишь пискнуть. Оказывается на импровизированной кровати, голая. Прикрывается руками... Переворачивается на живот. Заводит руку за спину...
— Такую красоту, одной рукой не закрыть, — заключает Настя. — Даже не пытайся.
— У меня всё слишком, — стонет Ника. — Это у нас семейное. Мою прабабушку наша Святая благословила. Передаётся по женской линии. Мама говорит что когда рожала, только морщилась.
Ну да, неудивительно. Такая корма.. О чём это я?
Укладываюсь. Вероника забыв о смущении прижимается ко мне и целует в щёку. Утыкается носом в волосы, шумно вздыхает...
— Как же хорошо. А я...
Дверь с грохотом распахивается. Вошедшая Алиса, со скрученным матрасом в руках обводит нас взглядом, фыркает и располагается в углу. Садится в позу лотоса на матрасе и прижав уши смотрит на нас.