А потом они лежали, утомленные, окутанные горячей пеленой, и, закрыв глаза, он страстно внимал млечно-нежный запах ее шеи, горьковато-пряный запах кофе, исходивший от ее волос, и ему казалось, что встреча их совсем не случайна, и то, вновь обретенное чувство трепетной нежной радости, вдруг возникшее в нем хотелось остановить, запечатлев и сохранив в своём сознании навсегда.
Но мысли о скоротечности и невозможности вечного тихого счастья чувством предупредительной тревоги звенели в нем, вызывая пугающую уловку судьбы, какое-то казавшиеся ему странным предчувствие опасности перед тем, что он знал и не знал, и закрыв глаза, он улавливал в сознании нечеткие отблески беспокойства, какой-то непонятной неуверенности, что вызывала в нем чувство дурного страшного предчувствия. «Да что это со мной? Откуда это появившееся беспокойство, это предчувствие, эта неуверенность в будущем»- думал он.
И вновь он пувствовал на своей шее ее обнявшие прохладные руки, почувствовал, как они, не размыкаясь, потянули его куда-то порывисто, в мягко-шершавую горячую бездну ее прижавшихся полураскрытых губ, не давших перевести ему дыхание, а ее дурманные, яблочного вкуса губы нежно скользили, терлись, вжимались в его губы, и ее пальцы ослабленно искали его кисть, осторожно тянули вниз, в манящую горячую тайну.
— Эмма,-сказал он, когда она с легким стоном облегчения, с замирающим выражением лица упала головой на его грудь, и её волосы вновь опахнули его душисто- карамельной кофейной сладостью, -мне кажется тебе не нужно уходить сегодня, да и вообще не нужно никогда.
Она молча обняла его прохладными руками.
— Эмма, тебе не надо уходить,- освободившись из цепкого горячего плена её рук, в решительной настойчивости повторил он.
—Это предложение Курт?- ее раздвинутые волнением серо-синие глаза с осторожной, прислушивающейся улыбкой смотрели на губы Курта,- ну что ж если так, то весьма оригинальное, Только пойми меня правильно, наверное, прозвучит слишком традиционно, если скажу, что нужно подумать. Да мне нужно подумать, хотя, наверное, тебе покажется странным, что тут думать, ведь как ты сказал в ресторане, мы должны держаться вместе, пойми, мне уже не столько мало лет, мне нужна уверенность и стабильность, семья и дети. Курт, да, да именно дети в полной семье, все мы тут группа риска и я не знаю, смогу ли пережить, вновь всё то, что уже было в моей жизни, я понимаю, как нам нужно спокойствие, затишье после бури.
—Я всё понимаю, -в задумчивости произнес он, сильней прижав её к себе, всё понимаю, у нас совершенно нет времени, но я не понимаю, ты согласна?
И он замер, в трепетном ожидании, в каком-то колючем холодном ознобе, так будто сейчас, и должна решиться его участь.
—Нет! Нет, -улыбаясь повторила она,- нет не может сказать моё сердце! Оно говорит «да»! Я согласна, - и повернувшись к нему, вся просияв, счастливо обдав его солнечной синью засмеявшихся глаз, нежно коснулась губами его щеки.
Вскоре, оставив работу она переехала к нему. Его радость и счастье было безмерным! Мечты сбываются! Он не мог надышаться отпущенным ему счастьем, видя в ней воплощение давней мечты, разве не счастье это, вновь обрести, любовь, но он боялся думать о своем счастье, боялся вспугнуть его какой-то опрометчивой неосторожной мыслью, помня лишь одно, как только человек задумывается о том счастлив ли он, то тут же становится несчастным. Он не думал, желая как можно дольше запечатлеть это состояния души. Но то чувство тревоги, постоянное ощущение страха не покидало, оставаясь для него каким-то страшным знамением.
Весной он пропал. Просто вышел из дома под вечер на очередную прогулку и не вернулся. Она почернев от горя плакала темными бессонными ночами, сколько слез было пролито, как сожалела она о своей надломленной жизни, видя причины его внезапного исчезновения в той страшной тайне. Но как она могла так долго надеяться, ждать, поверив тогда в незыблемость своей судьбы?
И только к осени вдруг появилась надежда, легкая догадка. С курьером пришло письмо из организации. В замешательстве Эмма вскрыла его, дрожащими руками и через заволакивающие слезы стала торопливо читать:
Emma, liebe Emma!
Es tut uns leid f;r so ein seltsames Verschwinden, verstehen Sie mich, sonst konnte ich nicht bei dir bleiben, gef;hrlich war. Ich verstehe, dass seine Schuld vor dir weckt mich hart zagdadit. Das Gl;ck und die Freude jener Momente, die ich verbrachte in Ihrer N;he ist hoch. Ich erinnere mich, und liebe dich. Die folgenden Mittwoch, dem Kurierdienst werden Sie zu einer paraguayischen Pass zu nehmen, wei; ich nicht, ich werde kommen, wenn Sie mir verzeihen, wenn, aber ich nedeyus, freue mich auf die Begegnung mit Ihnen und unserer lang sovmestnuyuyu Leben in Paraguay.
Mit Hoffnung und Liebe Ihr Kurt.
— Господи, у меня нет сил, — прошептала она отчаянно, — пусть несчастья, пусть катастрофа, но пусть будет, пусть только повторится, та ночь и то раннее утро, так нравившейся ему сладковато- кофейный запах моих волос, его шершавые губы. «Почему все опять? Зачем же снова зачем это снова случилось со мной? В чем я виновата»- всхлипывая, не останавливаясь, причитала она.
И вдруг ей показалось, что они с Куртом вновь вместе, но только стоят на разных берегах одной, быстро текущей, мутной, стремительной реки жизни. Только он был там, на другом берегу, а она на этом, печальном, одиноком безнадежно пустом но что-то не позволяло ему хотя бы на минуту забыть все и перекинуть жердочку на её пустую и одинокую сторону.
И мелькнула мысль, что оба они жили, словно на разных планетах, случайно встретившись в момент их столкновения, на тысячную долю секунды, вероятно, счастливую, но, увидев друг друга вблизи, — и со страшными разрушениями планеты вновь оттолкнулись, разошлись, вращаясь в противоположных направлениях галактики среди утвержденного уже мира.
И она вдруг явственно ощутила, как леденеющая сталью пружинка распрямлялась в груди, где-то возле самого сердца, тоскливой болью поворачивалась режущим острием, и она замолчала, откинувшись на спинку кресла, с закрытыми глазами, но все-же не выпуская письма из рук. И, уже без боли она тихо прощалась сама с собой.