– Ну вот видишь, – сказал султан. – Видишь, как интересно! Что я делаю, когда я не сплю? Головы рублю, неприятности всякие… А во сне хорошо!.. Свадьба! Дочку выдаю замуж… Садитесь, дорогие гости!
И, словно услышав приглашение султана, за угощеньем появились придворные. И сразу же набросились на еду.
– Почему они не удивляются?! – вскричал султан, которому уже понравилось всем все объяснять. – Эй вы! Удивляйтесь!
– Удивляемся… Мы удивляемся… – набитыми ртами загудели придворные.
Сияющий султан воскликнул:
– Это сон! Понимаете? – Он кивнул на Аладдина. – Посмотрите на него! Где он сейчас? В темнице! И ему отрубят голову!.. А здесь он кто? Жених на свадьбе… И мне хорошо, и ему хорошо!.. Ты не боишься улететь? – вдруг спросил он Аладдина.
Аладдин улыбнулся. Султан сказал:
– Наша дочь обладает одним свойством: если ей не нравится жених – он улетает.
Мустафа добавил:
– Только когда будешь лететь, крикни, где тебя искать.
На этом разговоры кончились. И начался пир.
Ах, какой это был пир! Такого пира еще ни у кого не было! Достаточно было протянуть руку, чтобы кто-то невидимый поднес гостю кувшин или блюдо. Стоило выпить чашу, как тот же невидимый наполнял ее. Что касается пустой посуды, то она сама улетала, не задевая гостей.
Время от времени в воздухе появлялось новое невиданное блюдо и торжественно опускалось перед пирующими.
Зубейда невозмутимо наблюдала за чудесами, обводила глазами гостей и все великолепие свадебных покоев. Она остановила взгляд на большом апельсине. И, точно почувствовав ее взгляд, апельсин очистился и бросился к ней в руки, раскрывшись дольками.
Зубейда взяла одну дольку, положила ее в рот. И из-за спины сына поманила царевну.
– Я подарю тебе прялку, – благосклонно сказала она.
– А что это такое? – спросила царевна.
– Посмотришь, – сказала Зубейда. – Тебе понравится.
А султан тем временем разыгрался: швырял халвой в придворных. Придворные хихикали. Даже Абд аль-Кадир и тот постепенно выходил из оцепенения.
– Интересно, – вскричал султан, – что еще нам приснится? Что будет дальше?
Ночной сторож вдруг завопил:
– Э-эй!..
И поддал султана ногой пониже спины. Придворным это так понравилось, что они тоже стали пинать ногами друг друга. Кто-то схватил Наимудрейшего за конец его чалмы и побежал. Чалма, разматываясь на все свои тысячу локтей, запутала всех. Все визжали и стонали от смеха.
Такое веселье Зубейде пришлось не по душе. Она наклонилась к сыну и сказала:
– Когда у меня с твоим отцом была свадьба – это было не во сне…
И Аладдин опустил голову.
– Что с тобой? – спросила Будур.
– Я думаю о том… Почему люди только во сне делаются людьми? Султан не рубит головы, ночной сторож не боится султана, нищий женится на царевне… Неужели для всего этого нужна волшебная лампа?
А великий султан уже пустился в пляс. Но одна его нога сразу же зацепилась за другую. Султан упал на спину и узрел над головой сказочный потолок.
Потолок крутился. Из углов по нему сбегались и разбегались разноцветные камешки, складываясь во все новые и новые причудливые фигуры.
– Что это? – спросил султан, лежа на спине.
Мустафа поднял голову и разинул рот.
– Мы, великий султан и царь времени, спрашиваем тебя, – повторил султан. – Что это такое?
– Потолок… – пролепетал Мустафа.
Остальные придворные тоже задрали головы. Мы должны, между прочим, обратить ваше внимание на то, что среди придворных прятался бывший везирь, пробравшийся на свадьбу.
Покосившись на Мустафу, султан насмешливо спросил:
– Тогда, может быть, ты соизволишь нам ответить, что сказано о мудрости государей у эмира Унсур-ал-Меали Кой-Кавуса ибн-Искандера ибн-Кабуса ибн-Вушманира ибн-Зиара?
С каждым новым именем несчастный Мустафа втягивал голову все глубже. А презрительная улыбка прятавшегося Бу-Али Симджура делалась все шире.
– Сколько ты знаешь букв? – спросил султан.
Мустафа сокрушенно молчал. Султан поглядел на него и окончательно потерял терпение.
– Где наш везирь? – заорал он.
Растолкав придворных, Бу-Али Симджур выскочил. Он мчался к султану, раскачиваясь как петух. Выхватил серебряный посох у Мустафы. И поддал его коленкой так, что тот полетел к придворным. Те, в свою очередь, вытолкали Мустафу за дверь.
А везирь сказал не задумываясь:
– О несравненный султан, затмевающий блеском солнце, и все светила, и всех владык мира! У эмира Унсура ал-Меали Кой-Кавуса ибн-Искандера ибн-Кабуса ибн-Вушманира ибн-Зиара сказано: «Мудрость государей подобна океану».
Султан зажмурился от удовольствия. Везирь, не теряя времени, продолжал:
– Хвала светоносному саду, от благоухания милостей которого веет воздух райских садов!..
Зубейда покосилась на него, сказала:
– Ну, я пошла доить козу.
Встала и ушла. А Бу-Али Симджур в упоении уже не говорил – почти пел:
– Поистине как звезда… Как созвездие Льва среди обыкновенных львов, живущих в пустыне, сверкает имя нашего повелителя…
– Я спрашиваю: что это такое?! – капризно прервал его султан, ткнув в потолок.
– К этому я и веду!.. – вскричал везирь. – Пресветлый султан отличается от прочих людей также тем, что даже сон его сверкает среди простых снов подобно драгоценным камням! Это не потолок, о несравненный султан, это твой царственный сон!
Долго ли, коротко ли ехал магрибинец, а в конце концов прибыл-таки на своем черном верблюде в Багдад.
Было так. Сын везиря Мубарак стоял на пустынной уличке, колупая пальцем стенку, и хныкал. Кто-то тронул его за плечо. Мубарак обернулся.
Он увидел на черном верблюде незнакомца в магрибской одежде.
Магрибинец нагнулся к Мубараку, сказал:
– Я знаю все. Кто ты такой, почему ты сидел в горшке и как тебе помочь.
И сказал ему что-то в самое ухо.
– Не пойду! – буркнул Мубарак.
– Как знаешь, – усмехнулся магрибинец. – Не хочешь полцарства – стой здесь и колупай стенку.
Он тронул верблюда.
– Подожди! Подожди! – Мубарак погнался за магрибинцем.
– Вот теперь правильно, – сказал магрибинец. – Полцарства – это все-таки полцарства!
И они скрылись за поворотом улички…
А на свадьбе султан и царевна осматривали в это время новый дворец. Они вошли в комнату для танцев.
Султан заинтересовался поющим полом, осторожно вступил на него и извлек две ноты.
– Нам нравится, как поет пол, – одобрил султан.
Везирь покривился и шепнул повелителю:
– Если поет пол, как тогда подкрасться и узнать, о чем говорят?
Султан недовольно на него покосился.
Они вошли в зал для платьев. Султан поглядел на себя в зеркало.
– Нам нравится зеркало, – сказал он. – Мы в нем на десять лет моложе, чем в нашем пруду.
Бу-Али Симджур опять покривился.
– Когда есть зеркало, как же тогда спрятаться и подсмотреть?
Султан сердито засопел и вернулся в зал для гостей.
Он протянул руку к кальяну. И кальян подлетел к нему, закурился. Выпуская длинную струю дыма, султан сказал громко, чтобы все слышали:
– А еще нам нравится, что двери открыты для всех гостей!
Везирь нашелся и на этот раз:
– Если всех угощать – казны не хватит.