Этот дом нам понравился с первого взгляда: и сам дом, и витражное окошко в передней двери, и дикие розы, вьющиеся по стене. А когда мы вошли, сразу стало понятно, что это наш дом. Нам здесь будет уютно и хорошо. Здание было немного запущенным, но не настолько, чтобы это нельзя было исправить своими силами. Зато теперь здесь чудесно. У нас семь комнат. Семь! Большая гостиная и шесть спален. Иногда по вечерам, когда мы все собираемся дома, у меня возникает стойкое ощущение, что я попал в серию «Уолтонов»*. У нас у каждого есть своя комната, а в «ничейной» шестой спальне Бобби оборудовал мастерскую. Да, нас тут пятеро. Чарли с Финном теперь живут с нами. Снимать целый дом — это, конечно, недешево, но теперь Бобби не надо оплачивать аренду студии, и если прибавить еще долю Чарли, то получается, что мы платим за дом ненамного больше, чем платили за старую квартиру. И самое главное, это так здорово — знать, что теперь у тебя есть свой дом. Навсегда, насовсем. Но даже если и не навсегда, потому что ничто не бывает навечно и все может перемениться в любой момент, но я сейчас говорю о своих внутренних ощущениях, о том, что я чувствую в данный момент. А я действительно чувствую, что теперь у меня есть свой дом, где мне хорошо и уютно. Мой дом — моя крепость. Мне пришлось потрудиться, чтобы привести все в порядок к рождению ребенка. Я теперь и штукатур, и маляр, и вообще мастер на все руки. Электродрель мне теперь как родная. И лопата, и грабли, и прочий садовый инвентарь. Сад у нас просто огромный. За ним давно не ухаживали, и когда мы только-только сюда переехали, он походил на некошеный луг в россыпи диких ромашек, которые мы тут же сорвали и сплели каждому по венку. Это было красиво. В первый вечер мы ужинали в саду, все впятером. Целый день мы таскали коробки с вещами, носились вверх-вниз по лестнице и, конечно, устали — ужасно устали, — но нам было так радостно и хорошо, и никому не хотелось ложиться спать. Хотелось продлить этот вечер, чтобы он никогда не кончался, и мы лежали в высокой траве, надев наши венки из ромашек, и смотрели на небо над нашим домом, и просто молчали. Все вместе.
* «Уолтоны» («The Waltons») — американский телесериал про большую и дружную семью Уолтонов, преодолевающую тяготы Великой Депрессии. Шел на канале CBS с 1972-го по 1981 гг.
У нас с Чарли разные комнаты, потому что у каждого человека должно быть свое личное пространство. Это не значит, что у нас что-то не так и мы не спим вместе каждую ночь, просто это удобно, когда ты знаешь, что у тебя есть место, где можно уединиться, и, самое главное, мне нравится приглашать Чарли к себе на всю ночь — или когда он приглашает меня. Это так сексуально. Очень по-взрослому, очень разумно — и сексуально. О таком можно только мечтать. Со временем, когда ребенок подрастет, мы уступим ему одну из комнат, но нас это нисколечко не пугает, и потом, до этого еще далеко. Да, и еще у нас есть подвал. Это очень удобно на случай, когда Бобби с Тимом впадают в игривое настроение с уклоном в экстремальную эротику. И им есть где развернуться, и нам не приходится опасаться наткнуться в ванной на посторонних личностей, прикованных наручниками к батарее.
Мы с Сейди не сделали то самое. Ну, что обычно делают мужчина и женщина, чтобы у них был ребенок. Мы обсудили такой вариант и пришли к выводу, что если мы что-то такое затеем, то в процессе умрем от смеха, а это как-то неправильно и нехорошо по отношению к ребенку. Лично я бы обиделся, если бы мои папа с мамой, зачиная меня, ржали, как кони. Мы нашли в Интернете специальный сайт и заказали такую штуковину типа пластикового шприца. Я сдрочил в чашку (что, кстати, не так просто, как кажется), думая о всяких приятных вещах и проникаясь хорошими, добрыми чувствами, после чего со всех ног бросился в комнату Сейди, перелил содержимое чашки в шприц, и мы впрыснули нашего будущего ребенка прямо в матку Сейди, и теперь наша дочка растет у нее внутри, и уже скоро она будет с нами. Да, у нас будет девочка. Мы назовем ее Дейзи, Ромашка, в честь того первого вечера на лужайке у нового дома.
Я уже не работаю у Джулиана. Мы решили, что кому-то из нас надо будет уйти с работы, чтобы заботиться о ребенке и заниматься домашним хозяйством, и я сам предложил свою кандидатуру. Я не любил свою работу и не чувствовал призвания к тому, что делаю, просто надо же было хоть где-то работать, вот я и пошел в помощники фотографа — исключительно ради денег, — а теперь у меня вдруг появилась возможность все изменить и сделать что-то полезное для людей, которых я люблю. Впервые в жизни я понял, что это такое — получать удовольствие от работы. Плюс к тому мне больше не нужно каждый понедельник с утра пораньше развлекать босса непристойными байками из своей бурной жизни на выходных.
Когда я сказал Джулиану, что увольняюсь, он, конечно, расстроился, но и искренне порадовался за меня. Я немного скучаю по студийному распорядку, потому что еще не привык к тому, что теперь я сам себе начальник и сам решаю, что надо делать, но я ни о чем не жалею. Время от времени Джулиан мне звонит, и однажды он приходил к нам на ужин, причем пришел весь испуганный и настороженный, как будто его пригласили в коммуну хиппи, и он не знает, какие здесь правила. Он, наверное, думал, что, отправляясь в такие места, надо делать прививки. Может быть, я иногда буду ему помогать в качестве внештатного ассистента — если вдруг у него образуется завал с работой, а у меня будет время. Хотя насчет последнего я не уверен. Сейчас я стараюсь быстрее доделать ремонт, потому что, когда родится ребенок, мне уже будет не до того. И потом, вы себе представляете, что это такое — делать уборку в четырехэтажном доме?! Но у меня все продумано. Я разработал целую систему, и она получилась весьма эффективной. На самом деле мне нравится заниматься домашним хозяйством. Да, меня самого это смешит. Томми — домохозяйка, убиться веником! Но мне это нравится, действительно нравится. Много вы знаете людей, которые довольны своей работой и занимаются именно тем, чем хотят заниматься? Просто раньше мне даже в голову не приходило, что это будет мне в радость. И если мне нравится стирать, забирать Финна из школы (многие посматривают на нас странно, но это уже их проблемы) и мыть плитку в ванной, значит, мне повезло, и я нашел свое место в жизни. Во всяком случае, на данный момент.
И совсем скоро у нас будет Дейзи. Я уже жду не дождусь. И всегда улыбаюсь, когда думаю о будущем. Это уже что-то новое. Я всегда думал, что сентенции типа «Ты можешь все изменить в своей жизни» — это просто избитые фразы, абсолютно бессмысленные и пустые. Но оказалось, что это правда. Мы смогли изменить свою жизнь. Мы — это я, Сейди, Бобби, Чарли и Финн. У нас все получилось.
И не волнуйтесь, я не превратился в идеальную степфордскую жену. И я не считаю, что все будет радужно, легко и просто. Сложности будут. Конечно же, будут. Перемены — это всегда тяжело, даже если они — однозначно к лучшему. Но теперь, вместо того чтобы тревожиться о будущем, я дожидаюсь, пока это будущее не настанет, и решаю проблемы по мере их возникновения. В ту ночь Чарли действительно вправил мне мозги, пусть даже и через задницу. Я больше не жду, когда же она наконец начнется — моя жизнь. Вот она, моя жизнь. И мне она нравится.
Наверное, вам интересно, стал ли Томми ручным и домашним? Не исчез ли он навсегда, этот отвязанный мальчик, который думал исключительно о собственных удовольствиях, а если и позволял себя связывать, то только в постели? Не стал ли он домоседом, сменившим экстази на тихие радости семейной жизни? Может, теперь он стоит на коленях только перед унитазом, когда чинит сливной бачок?
Не дождетесь! Я не отказываю себе в удовольствиях. Все должны развлекаться, правильно? Даже домохозяйки. «Умеренность необходима во всем, даже в умеренности», не забыли? Можно забрать мальчика с праздника, но нельзя отобрать праздник у мальчика. Да, я изменился, потому что мои обстоятельства изменились. Но я остаюсь прежним Томми.
Блин, кто-нибудь знает, как сажать в пруд камыши?