— Знаю. Я уже поигрался. Дошел до шестого уровня.
Так. Тема закрыта.
Ладно, Финн. Хорошо. Что ты хочешь, чтобы я сказал? Что я выйду замуж за твоего папу, и мы все будем жить долго и счастливо в маленьком домике посреди сада роз? (Так, спокойно. Я этого не говорил. Просто подумал.)
— Тогда, может, сыграем в «Kerplunk»?
Его глаза загорелись, он тут же вскочил и пулей умчался в гостиную.
— Он там, на полке. В книжном шкафу, — крикнул я, обращаясь к его спине.
3. Водные процедуры
Я замечательно принял ванну. У нас в квартире прикольная ванная. Она вся заставлена разными штуками, так что, когда ты лежишь в ароматной горячей воде, весь такой благостный, распаренный и сонный, там есть на что посмотреть. По большей части это лосьоны и кремы для лица и тела и прочая косметика и средства ухода за кожей. Бобби с Сейди накупили их столько, что хватило бы на все население отдельно взятого маленького государства из стран третьего мира. Они приобретают все это в таких количествах, что продавщицы встречают их как родных и всегда дают им в подарок маленькие «пробные» бутылечки с косметическими новинками, от чего загроможденные напрочь полки загромождаются еще больше, и иногда наша ванная напоминает филиал «Clarins» или «Clinique». Периодически я провожу ревизию всего, что имеется в наличии, и беззастенчиво пользуюсь каким-нибудь освежающим гелем для век или легким тональным кремом. Особенно после тяжелой ночи. Больше всего мне нравится Боббин крем для лица, вернее, не крем, а специальная сыворотка — уже через пару секунд ощущаешь, как кожа разглаживается и становится натянутой и упругой, и чувствуешь себя прямо За-Зой Габор или Кирком Дугласом. Бобби говорит, что после этого крема он себя чувствует помолодевшим на десять лет. А я говорю, что ощущения точно такие же, как будто мне кончили на лицо.
А еще мы складируем в ванной прикольные штуки, которые собираем во время прогулок. Скажем, всякие деревяшки забавной формы, найденные на морском берегу в Брайтоне или где-то еще, и мигающие фонари, которые давно уже не мигают, — мы их натырили с участков дорожных работ по дороге домой после особенно бурных гулянок. Понятно, в изрядном подпитии.
И открытки. Миллионы открыток. Везде, где только можно: на полках, за зеркалом, за рамками с фотографиями. Самая лучшая — это с объемным портретом Папы Иоанна Павла, которую Бобби прислал нам из Италии, когда ездил туда на выходные. Если закрыть один глаз и качать головой взад-вперед, Папа благословляет тебя с открытки.
У нас нет вешалки для полотенец в обычном смысле. Но зато в углу ванной стоит голый мужской манекен, и мы набрасываем на него полотенца в художественном беспорядке. Хотя беспорядок — он только с виду. На самом деле у нас существует система: Боббино полотенце всегда висит на голове (потому что он больше вложил), Сейдино — на правой руке (потому что Сейди всегда права), мое — на левой (в соответствии с моими склонностями и симпатиями). Композиция напоминает женщину-мусульманку, заглотившую пару колесиков кислоты. В общем, очень по-нашему.
Как мне кажется, ванная наиболее точно отражает индивидуальность обитателей дома. Но вот что странно: общество почему-то считает, что мы должны оформлять эту комнату в наиболее безличном стиле — самую, повторюсь, личную комнату в доме. Меня лично бесит такой подход. Ванная, сплошь отделанная белым кафелем и оформленная в стиле предельного минимализма, на полном серьезе приводит меня в состояние, близкое к психозу. Я люблю беспорядочное нагромождение всего-всего. Когда я прихожу к людям в гости и иду в туалет, мне нравится видеть, чем живут эти люди, где они побывали и все такое. И я тут же теряю к ним всяческий интерес, если у них в ванной комнате все стерильно, и для гостей предусмотрено отдельное мыло, и полотенца развешены так аккуратно, что тебе просто страшно вытереть руки, чтобы не испортить это геометрическое совершенство. Мне нравится открывать шкафчики и раскидывать вещи. Мне хочется, чтобы там валялись старые журналы и стояли забытые кофейные чашки и чтобы там были какие-то фотографии или картинки, и вообще — жизнь. И не поймите меня неправильно. Пусть там будет порядок, я ничего не имею против. Мне просто не нравится, когда ванная напоминает морг. В доме моей мечты ванна будет стоять посреди гостиной, и я буду лежать в ней, смотреть телевизор, болтать с Бобби и Сейди и потягивать холодное белое вино.
Мне нравится принимать ванну после большого отрыва. Это такой своеобразный обряд очищения: я смываю с себя все грехи и преступления, совершенные накануне, — сдираю мочалкой слой пьяной испарины, сигаретного дыма и всей многочисленной химии, потребленной за последние несколько дней, и я снова чист, бодр и свеж.
Я люблю вспоминать все, что было за эти угарные дни, люблю мысленно пересказывать все, что случилось: разговоры с незнакомыми людьми, смешные шутки, поездки в такси, даже музыку. Если сразу не вспомнить, потом обязательно все забудешь. Мы живет в таком бешеном темпе, что просто не успеваем обрабатывать всю информацию и поэтому не воспринимаем целые куски из жизни. Спросите меня, что я делал в среду на прошлой неделе, — разумеется, я не помню. Сейчас почти никто не ведет дневников — сам я зарекся еще несколько лет назад, когда моя тогдашняя девушка нашла мой дневник и прочитала, что я целовался с ее старшим братом на серебряной свадьбе их родителей, так что я стараюсь мысленно конспектировать свою жизнь по возможности чаще, чтобы создать в голове директорию воспоминаний, которая будет доступна всегда.
Ванная — это единственное место из всех возможных, где я бреюсь и не психую по поводу того, что родился мужчиной. По-моему, это ужасно глупо — ежедневно соскабливать с себя некоторое количество безобидных волосков лишь потому, что кто-то (Кто, кстати? Общество? Вездесущие «они»? Редакторы модных журналов «Daily Mail»?) постановил, что выходить в люди с трехдневной щетиной — это категорически некрасиво и вообще неприлично. (Если вы не Джордж Майкл, разумеется. Ему можно все. Хотя, с другой стороны, он же наполовину грек, а греки все волосатые от природы, так что у него есть оправдание.) Лично мне нужно бриться раз в два-три дня, но по закону подлости каждый раз получается так, что именно в тот день, когда я не побреюсь, Джулиан срочно срывает меня на работу (Джулиан — это фотограф, мой босс, но о нем я расскажу чуть позже), и мы снимаем какого-нибудь старого аристократа, светского льва и известного щеголя, в его родовом поместье, и Джулиан изводит меня целый день нелицеприятными комментариями по поводу моего внешнего вида. В том смысле, что вид явно неподобающий. Я ненавижу бриться. Это напряжно и больно. И потом, бриться положено после сна, а я, когда только-только встаю с постели, совершенно не приспособлен к тому, чтобы выполнять столь опасные действия. Да, да, я знаю, что по сравнению с болями при менструациях, родах и восковой эпиляции зоны бикини это вообще ничто, и тем не менее меня раздражает, что надо бриться. Но когда я лежу в ванне, мне почти нравится этот кошмарный процесс. В ванне я расслабляюсь, пар размягчает щетину, и она легче сбривается, а горячая вода успокаивает раздражение на коже, которое у меня возникает почти всегда. И ничто меня не подгоняет, и можно бриться хоть целый час, медленно и обстоятельно, пока кожа не станет по-настоящему гладкой.
Гладкость — она теперь в моде. Все просто повернуты на гладкости кожи. Я знаю многих мужчин, которые бреют волосы на груди или даже сдирают их воском. И еще — волосы на спине, если им не повезло в этом смысле. Умереть и не встать. У меня был знакомый в художественном колледже: такой волосатый, что, когда ты пытался погладить его по спине, звук получался такой, как будто по классной доске водят губкой «Brillo». А сейчас при одном лишь подозрении на волосы на спине мужики мчатся в ближайший салон красоты и истребляют излишний волосяной покров посредством радикальной электроэпиляции. Но почему?! Почему все стремятся избавиться от волосатости и, соответственно, выглядеть более инфантильными? Вас это не беспокоит? Да, женщины терпят подобные издевательства над собой уже на протяжении нескольких поколений, они уже вроде как и привыкли — вы бы видели, какой инфернальный ужас порождает небритая подмышка на фотосъемках для модных журналов, — а теперь пришла очередь мужчин ужасаться естественному процессу, происходящему с их телом. Я в жизни не стану брить грудь. Ну хорошо, если по правде, у меня там всего три волосины, но когда-нибудь они наверняка разрастутся в умеренно густую поросль, и вот тогда я не стану их брить. Ни за что. Тем более что легкое щекочущее ощущение от мягких волос — это все-таки лучше, чем когда ты потрешься щекой о какую-то часть тела партнера — будь то женщина или мужчина — и обдерешь кожу об отрастающую щетину.