– Меня уже не удивишь, – сказала королева, – тем, что свои высокопарные оправдания Волшебник делает через рот своего подмастерья. А вот что это за идиотская сказочка про перемену кожи?
– Никакая не идиотская, – обиделся Волшебник. – Эта болезнь периодически нападает на меня, и я стараюсь, когда могу этого избежать, не обсуждать ни с кем эту болезненную тему. Но так как мадам оскорбила мою честь и даже намекнула на мою бесполезность и трусость, я попробую объяснить этот феномен немного подробнее. С материнской стороны, у меня в роду когда-то была змея. Именно от нее я и унаследовал свойственную всем чешуйчатым созданиям, большим и малым, потребность менять кожу. Вот именно это и случается со мной время от времени; о периодичности этого события можно сказать только то, что оно происходит без какой-либо определенной периодичности. Я начинаю чувствовать это недомогание всего лишь за несколько минут перед тем, как оно начинается. Каждый раз оно случается в самое неподходящее время, хотя надо отдать должное, что сегодня это мне и помогло.
– Чертовски увлекательно, – согласилась королева, – вот только я не верю ни одному твоему слову. Хотя, кажется, ты несколько изменился. Ну-ка подойди поближе и дай мне на тебя посмотреть. Да! Кожа у тебя действительно посветлела. И ты немного похудел. И глаза у тебя заблестели ярче. И, клянусь левым большим пальцем ноги Будды, у тебя совершенно чисто под ногтями! Ты и вправду поменял шкуру! Ничем другим, кроме разве что тщательным кипячением в масле, такие изменения не объяснишь. Стой спокойно!
И она протянула руку и царапнула его ногтями по плечу, ее длинные ногти оставили на плече красный след.
– Какая мягкая эта твоя новая кожа, – промурлыкала она, – какая она эластичная, упругая и теплая. Она прямо-таки как кожа младенца, и в то же самое время зрелая и мужская.
– Оставь мою кожу в покое, – обиженно проворчал Волшебник, пятясь назад. – У мадам в глазах появился блеск, который меня определенно тревожит.
– Не надо смотреть мне в глаза, – предупредила королева все тем же мурлыкающим тоном, – ты лучше посмотри на меня, – и она положила руки на бедра и принялась извиваться всем телом, – разве во мне нет нечто такого, чего нельзя найти в других женщинах? Разве ты не видишь во мне отражения своих старых затаенных желаний?
– Нет, – покачал головой Волшебник.
И он нервно отступил еще дальше от королевы.
– Я вспомнил историю, которую когда-то рассказывал мне отец, – неуверенно вмешался Клешня. – В ней рассказывалось, как одна девушка из Бонда Порьяс увела в джунгли своего возлюбленного и приложила к его спине огонь. Она сказала, что если он закричит, то она от него откажется. Не знаю уж, насколько эта народная выдумка подходит к данной ситуации, но боюсь, что отрицательный ответ вызовет еще больше шума.
– Умолкни, маленький безмозглый болван, – закричала королева. – Кто тебя просил вмешиваться со своими россказнями? – но затем она, прищурившись, посмотрела на Волшебника: – Кто это говорил, ты или мальчишка? Я тебя уже предупреждала, что моему терпенью приходит конец, и мне надоело, что ты пытаешься разговаривать со мной посредством этого зеленого пустоголового существа. Если у тебя есть что сказать, то сделай это, как положено мужчине, и скажи прямо и громко. А если тебе нечего сказать, так сиди тихо и смирно.
И она приблизилась к нему, и ее ногти оставили новые красные следы на его коже.
Больше чародей этого вынести не мог.
– Я не собираюсь заканчивать то, что великий партизанский вождь начал и бросил на полдороге!
Он совершил птичий прыжок и приземлился на спину Нг Гк, еще в воздухе умудрившись схватить поводья.
– Верный мой старый слуга, старый мой надежный скакун, послужи мне еще раз верой и правдой!
Используя свои естественные шпоры, так же как другие используют искусственные, Волшебник пустил Нг Гк в галоп и скоро исчез в тени зарослей.
– Нет уж, королеву Ла дважды за одну ночь на одном и том же не поймаешь! – взвыла королева. – Прочь с моей дороги, глупый Клешня! Мы еще посмотрим, у кого более проворные ноги, у этого толстого черного ишака или у меня!
И она тоже устремилась по тропинке, охваченная кипящей, исполненной страстью яростью, и вскоре также исчезла в тени зарослей.
– Как неудачно обернулись сегодняшние события, – сказал Клешня, – я и сам знаю, что еще безусый мальчишка, но все же она…
Он еще какое-то время поковырялся в брошенном партизанами шатре с запасами и набил карманы своей курточки монетами, карманы штанов сладостями, и еще немного сладостей сложил в свой маленький рюкзачок.
Над горами Лунного света восходило солнце, и коростели начали свою утреннюю песню, приветствуя час пробуждения. Клешня вздохнул и отправился по следам королевы, черного осла и Волшебника.
Он подошел к мертвому кусту на краю дороги.
– Ага, – сказал он, – это та самая гроздь ящериц, про которую мне рассказывал Волшебник. Они вот так гармонично собираются в группы и притворяются мертвыми растениями, чтобы сохранить силы и уберечься от врагов. Я сейчас пну по нему и посмотрю, как они разбегутся в разные стороны.
И он изо всех сил саданул ногой по кусту. Куст затрясся и упал на землю. Это оказался самый обычный сухой куст.
Глава 8
– Ш-ш-ш, – сказала королева Клешне, когда тот, в конце концов, догнал ее и своего учителя. – Нашему великому магу надо поспать и не стоит его тревожить. Ему сейчас как никогда нужно отдохнуть.
Нг Гк лежал в тени дерева, как собака, подобрав под себя ноги. Волшебник тоже лежал в тени. Он лежал, раскинувшись на спине, положив пучок травы себе на лицо, чтобы укрыть глаза от случайных лучей утреннего солнца. Его храп висел над лощиной, где королева устроила лагерь. В воздухе роились тучи мух, Нг Гк отмахивался от них ушами.
– Кажется, что все насекомые провинции Катай собрались именно в этом месте, – тоскливо заметила королева, прихлопнув огромную трупную муху, севшую ей на бедро. – К счастью, учитель так крепко спит, что совершенно их не замечает. Слушай, Клешня, а эти мухи ядовиты? Одна из мух только что залетела в рот учителю, и он, похоже, проглотил ее.
– Бамбуковые мухи в провинции Менхуен очень ядовитые, – заметил Клешня. – Они такие среднего размера, желтые с зеленоватым отблеском на крыльях.
– Учитель проглотил большую и синюю, – пояснила королева, – совсем такую же, как я только что прихлопнула на бедре.
– Про этих ничего не знаю, – сказал Клешня.
– Когда учитель поменял кожу, – мечтательно сказала королева, – у него чудным образом изменилась вся личность. Такой многосторонней личности я еще не встречала. Сначала он, конечно, был немного застенчив, и, можно сказать, даже робок, но все мальчики бывают временами застенчивыми и робкими, и тогда долг девушки легонько подтолкнуть его вперед, позволить себе кое-какие вольности, о которых в другое время она даже подумать не посмеет. Ухаживание – это такое тонкое занятие! Одна небольшая ошибка, и вся построенная утонченная психологическая структура в одночасье рухнет, и потребуется создавать ее заново, кирпичик за кирпичиком. Это требует аккуратного вдумчивого подхода и точного понимания, когда следует приостановиться, а когда сделать шаг вперед. И вот, когда я сумела-таки догнать учителя и стащить его со спины Нг Гк, к которой он прицепился в каком-то паническом страхе, я должна была точно представлять себе, когда ослабить свою хватку и куда нацелить первую ласку. Иногда, Клешня, такие мелочи оказываются намного важнее глобальных вещей; рука художника проявляется в мелочах.