- Так не бывает! - перебил Коська.
Старичок удивленно посмотрел на мальчика и замолчал.
- Я больше не буду! Простите пожалуйста! - взмолился Коська.
- Не бывает, не хочу, не получится... Уф, - за-тряс головой Старичок. - С детства не любил та-ких слов. Кто их придумал? И зачем? Оправдать свою лень? Он положил свою руку на плечо Коське и заглянул в глаза. - Ты мне веришь?
- Верю, конечно верю!
- Так вот, когда Кукушка прокукует двенадцать и еще один раз...
Коська прикрыл рот рукой, чтобы не сказать еще чего-нибудь обидного для Старичка-Боровичка.
- ... спеши в беседку и жди. Да смотри, сиди тихо! Никто не должен ни видеть тебя, ни слы-шать, хотя искать будут очень старательно, а при-слушиваться очень внимательно! Прилетят две совы и сядут на дерево. Если ты пошевелишься, - они улетят. Если ты испугаешься - ничего не ус-лышишь. А если ты ничего не услышишь - вол-шебное слово не воробей, оно не останется сидеть на ветке и дожидаться, пока страх твой пройдет - ты никогда не сможешь совершить даже одно, са-мое маленькое чудо. Совы прилетают в эту бесед-ку один раз в сто лет. И только один раз в сто лет можно услышать волшебные слова.
- Когда это будет? - переспросил Коська.
- Двенадцать и один! Жди!
Сказав это, Старичок-Боровичок вновь помор-гал, огляделся, прислушался, одобрительно кив-нул несколько раз Коське и... исчез вместе с пнем, на котором сидел.
Исчезли зеленая полянка в россыпи ярко-голубых и красных цветов, густой темный лес, простирающийся до горизонта, и все-все, что бы-ло нарисовано на картинке. Остался висеть на стене только чистый лист бумаги.
Закачался маятник, отсчитывая секунды; в комнату прорвались звуки вечернего города; на стенах причудливыми тенями зашевелились от-блески уличных фонарей.
А Коська не знал - верить или не верить тому, что услышал и увидел он в этот вечер в полутем-ной комнате. Так все было похоже на сказку, а сказок, как учили его в школе и дома, на самом деле не бывает. Нет, они, конечно, бывают, но в книжках для маленьких, чтобы дети не плакали. Коське же очень хотелось, чтобы сказки были в жизни.
Он закрывал глаза, вспоминая, как серьезно оглядывался Старичок-Боровичок, как он при-слушивался и моргал, весело смеялся и загадочно разговаривал. И обещал ему волшебные слова.
- Двенадцать и один, - повторил Коська. - Что же это за время такое? Никогда наша Кукушка не куковала больше двенадцати раз, - вспомнил он. - У нее и завода не хватит. Взрослые всегда правы. Ничего волшебного в жизни нет, - с грустью подумал он и погладил рукой опустевшую картинку. - Только почему СтаричокБоровичок исчез?
ГЛАВА 2
ДВЕНАДЦАТЬ И ОДИН
Сделав для себя малоутешительный вывод, что взрослые всегда правы, остаток вечера Коська провел бесцельно. Ему ничего не хотелось делать. Взял в руки книгу, но и самая интересная сказка, которую он мог читать с закрытыми глазами, се-годня казалась страшно скучной. Включил теле-визор, но скоро его выключил.
- Одни и те же мультики по сто раз показыва-ют, - проворчал он. Писателей полным-полно. Что им трудно сочинять или не умеют? Вечно на экране этот глупый Слон с простуженным голо-сом и попугай, похожий на разукрашенное яйцо. Интересно, где Слон простудился? В Африке же всегда жарко...
Когда один дома, все из рук валится. Книжки не шли на ум - глаза видели буквы, а до сознания не доходило. Игрушки так и не дождались Кось-ки. И лишь кот Пират, выпущенный из кладовки под "честное слово", угадал настроение мальчика и великодушно позволил погладить свою мягкую "тельняшку", подергать за рваное ухо и поиграть полосатым рукавом, а сам, прикрыв единственный целый глаз, лежал на Коськиных коленях и тихо мурлыкал.
- Если тебе нра-а-вится гладить меня, пожа-а-луйста. Я не про-о-тив. Тем более, что мне самому это нра-а-вится.
Так вдвоем они коротали время, дожидаясь возвращения мамы и папы.
Когда повернулся в дверном замке ключ, Кось-ка выбежал в коридор. Он хотел было уже обнять маму, но его остановило удивленное восклицание.
- Что за чудеса? - спросила мама.
- Ты почему не спишь? - спросил папа.
Они возвращались домой, думая, что сын спит и никто не помешает им поспорить о спектакле. Ведь им так редко удается сходить в театр. А это такой праздник! И всякий раз, покидая сказочный храм искусства, они обещают друг другу прихо-дить в театр каждый месяц, два раза в месяц. Но, конечно же, никогда не выполняют обещание. А жаль. Взрослым не меньше, чем детям нужны сказки.
Коська появился перед папой и мамой, оборвал сказку родителей.
Папа посмотрел на маму, мама посмотрела на папу, оба пожали плечами, вздохнули и вернулись в такую не сказочную жизнь.
Коська, даже если бы и хотел, не смог понять, что с ними происходит. Ему уже расхотелось ко-го-нибудь обнимать и делиться своей маленькой тайной.
Никому до меня нет дела... Только и знают, что гонят. Всем я мешаю. "Иди поиграй, иди уроки учить, иди спать..." Вот возьму и насовсем уйду.
Это неправда, Коську любили и даже очень любили. Но сегодня ему нужно было нечто боль-шее - понимание. Мысли Коськи были в волшеб-ном мире сказки, мысли папы и мамы - в волшеб-ном мире театра. Как непросто им встретиться!
Коська повернулся и тихо-тихо побрел в свою комнату. Рядом с ним, касаясь ног мальчика, мяг-ко вышагивал Пират. А следом шли мама и папа.
Коська опустился на край дивана, зажал коле-нями ладони и грустно разглядывал половичок под ногами. Мама подсела к нему, нежно обняла за плечи. Папа встал у двери как часовой на посту. Он молчал, часовые всегда молчат. Пират и Кось-ка тоже молчали, хоть и не часовые. Пират, вооб-ще-то мог бы и сказать что-то, но знал всего два слова: "мяу" и "мур". А их все в семье выучили наизусть, не повторять же. А мама хотела сказать сыну какие-нибудь хорошие, добрые слова, но никак не могла выбрать - с какого начать.
Она рассеянно оглядела комнату и спросила:
- Зачем ты пустой лист на стенку повесил?
Как же он забыл, что мама всегда все замечает. Теперь надо про Боровичка рассказать. И Коська нехотя ответил:
- Он не пустой был.
- Что значит "не пустой"? - не понял задумчи-вый папа.
- Там Боровичок, и полянка, и лес были нари-сованы, - буркнул Коська.
- И куда же все это подевалось? - спросила ма-ма.