— Не то чтобы быть мышью так уж ужасно, — признал Бен. — Но я не собираюсь оставаться ею навсегда. Тем более учитывая, как быстро мыши стареют. Что человеку год, то мыши — неделя, понимаешь? Каждая моя мышиная неделя означает, что из человеческой жизни у меня вычеркнули год!
Глаза Янтарки наполнились слезами. Бен знал, что она не хочет потерять его. Он был такой красивый в виде мыша! От одной мысли о расставании Янтарка всякий раз принималась всхлипывать. Он уже боялся, что она слишком сильно втюрилась в него, как Бекки Симс во втором классе.
Бекки тогда настолько свихнулась, что выпрашивала у него пожеванную жвачку. Одной из своих подружек она призналась, что «жевать то, что было у Бена во рту, — это почти как целоваться с ним».
— Я превращу тебя обратно в человека, — пообещала Янтарка. — Как только наберу достаточно силы. И я не буду до тех пор тратить ее на всякие пустяки.
У Бена невольно вырвался громкий вздох облегчения. Леди Чернопруд, помнится, говорила, что Янтарке понадобится еще пара дней отдыха.
«Через два дня я снова стану человеком», — подумал он.
Бен не признался бы в этом даже себе, но ему было ужасно страшно, что до тех пор его сожрет сова… или проглотит змея или еще какая тварь. Каждое мгновение его мышиной жизни было полно ужаса.
«Надеюсь, еще пару дней я продержусь», — сказал он себе.
— Помогите! Помогите! — закричал кто-то в отдалении.
Несколько мышей неслись к ним, вытаращив глаза и держа копья в зубах.
— Терн в беде! — Бежавшая впереди, не останавливаясь, заложила вираж, чтобы показывать дорогу.
Янтарка, Бен и леди Чернопруд бросились за ними, подныривая под колючими чертополошными ветками, перепрыгивая через кучки щебня. Бен бежал быстрее других — они же были простыми домовыми мышами, а он — тихоокеанской мышью-прыгуном и мог перемахивать через кусты чертополоха одним могучим прыжком, пока остальные продирались, проползали и едва не прогрызали себе дорогу.
К вящему его удивлению, мыши привели его к дренажной канаве на опушке леса, в трех участках от его родного дома.
Группа мышей уже собралась на краю, озабоченно глядя на бегущую воду.
— Он упал прямо туда! — в ужасе пискнула одна из них.
Бен посмотрел вниз. Канава казалась такой маленькой, когда он был мальчиком, через нее можно было без труда перепрыгнуть, а какая там была охота на лягушек и тритонов!
Но для мыши это была бурная, опасная река. Вода с грохотом мчалась по руслу, закручиваясь в водовороты меж скал и стеблей камыша. Для обычной мыши она была чересчур широка, хотя Бен подозревал, что смог бы перепрыгнуть ее.
— Куда девался Терн? — Бен попытался перекричать рев потока.
— Он вдруг принялся странно тыкаться по сторонам, словно у него закружилась голова, — проорала в ответ одна из мышей, — а потом кинулся сюда и прыгнул с берега. Он сразу ушел под воду и больше не всплывал!
Бен подумал было прыгнуть тоже и попытаться отыскать на дне мышонка, но при таком сильном течении было совершенно непонятно, куда его могло унести. Сейчас Терн мог быть уже далеко вниз по течению.
— Так, — сказала леди Чернопруд тем властным тоном, который обычно использовала для заклинаний. — А ну-ка всем мышам отойти от воды!
Она подняла лапку, и из бездн бурной стихии — действительно далеко вниз по течению! — пробкой вылетел Терн и шлепнулся на берег.
Бен и прочие кинулись к нему. Терн лежал, истекая водой, как губка. Сто раз громом успели ударить их сердца, пока они глядели, не всколыхнется ли его грудь дыханием, не откроются ли плотно сомкнутые веки. От воды его мех потемнел, стал почти черным.
Он не дышал.
— Он мертв! — вскричала Янтарка и, повернувшись к леди Чернопруд, с надеждой спросила: — Ты ведь можешь ему помочь, правда?
Та лишь покачала головой:
— За последние пару дней я истратила много силы. Один только полет сюда… Нет, я не могу.
Бен обвел взглядом мышей. Они стояли мрачные, перепуганные. Никто уже не мог помочь Терну.
«Он умер…» — подумал Бен.
Тут ему вспомнились бойскаутские сборы. Так-так-так, что там положено делать с утопленниками?
Он одним прыжком подскочил к Терну, проверил горло на предмет, не заглотил ли он случаем язык, и быстро перевернул на живот.
Нажав ему на спину, он выгнал воду из легких. Несколько больших прозрачных капель выступили у Терна на губах и упали на зеленую траву.
Этого оказалось достаточно. Терн сразу же закашлялся, обильно брызгая водой. Несколько минут он разевал рот, плевался, кашлял и снова судорожно дышал. Потом он шумно втянул воздух и отчаянно разревелся.