Роль этого толчка как раз и сыграло поднимающее голову юное государство Торванугрим.
Четверо на тот момент уже не молодых, но все еще крепких, полных сил и по-прежнему дружных вождей прекрасно осознавали, что от них ждут активных действий — то есть, проще говоря, победоносной войны с югом. Только так у них был шанс удержать в подчинении толпу голодных, своевольных и храбрых до безрассудства вояк, которых требовалось чем-то занять, чтобы у них не оставалось времени на ненужные сомнения и колебания.
И однажды ранним летним утром разведчики одной из приграничных крепостей доложили о приближении многотысячного войска.
Вести эти были ожидаемыми; графства готовились к войне и потому не были застигнуты врасплох. Объединенная армия под командованием наиболее талантливых полководцев из числа лордов спешно выступила навстречу захватчикам. Те раза в три примерно превосходили "хозяев" числом — но более, в общем-то, ничем. Торванугримцы не знали тайной войны, не имели ни своих прознатчиков в графствах, ни укрепленных тылов, откуда можно было бы подвозить продовольствие и оружие. Единственное возможное преимущество — внезапность — у них было отобрано в самом начале, так как скрыть свои передвижения огромное северное войско не могло и, по правде сказать, не пыталось. Не в характере гордых и независимых торванугримцев было прятаться от врагов — они шли в бой открыто, под рев боевых рогов и звуки древних песен.
Словом, все это могло показаться торжественным массовым самоубийством с одним лишь "но": четверо братьев-вождей были кем угодно, но только не глупцами. То, что победа невозможна, они понимали с самого начала...
В трех кровопролитных, хотя и коротких стычках, первую из которых, к немалому удивлению командования обеих сторон, Торванугрим выиграл, полегло большинство самых яростных или, если угодно, твердолобых северных кланов. В то время как юг оживленно подсчитывал, сколько дней уйдет у доблестных защитников на то, чтобы в пух и прах разгромить горе-захватчиков, в ставку командования армии графств проник никому не известный человек в неприметном темном плаще. Откинув капюшон и в доказательство мирных намерений бросив оружие на пол, он насмешливо, с резким северным акцентом, сообщил, что выбраться незамеченным из собственного лагеря ему было не в пример труднее, чем проскользнуть сюда. Графы Аридана, Ривеллина и Аруса молча переглянулись.
Таан Этельред, старший из четверых братьев, неплохо говорил на языке графств, слыл непревзойденным охотником, а также искусным оратором. Сочетание этих трех качеств и позволило ему сыграть роль сначала лазутчика, а затем и парламентера. Обе высокие договаривающиеся стороны, почувствовав некоторое духовное сродство, перешли от настороженного взаимного изучения непосредственно к переговорам. Предложение Торванугрима было простым и незатейливым: торговый договор и всесторонняя поддержка власти братьев-вождей в обмен на... А чего, собственно, желает противная сторона? По невозмутимому лицу таана Этельреда скользнула легкая улыбка. Он-то как никто знал, что его страна может предложить взамен разве что военный союз — но с кем воевать графствам? Не с эльфами же, в самом деле... И в то же время, каким бы откровенным нахальством ни казалось это предложение, оно вело к обоюдной выгоде. Графства получали возможность обезопасить северные пределы от разорительных набегов и новые, воистину огромные рынки сбыта товаров. Правда, в нагрузку шло централизованное и заметно усилившееся соседнее государство, но Этельред искренне заверил собеседников, что Торванугриму еще долго не станет тесно в нынешних границах. Население его, и без того не столь уж многочисленное, еще больше сократилось в результате недавних сражений; кроме того, как учит древняя северная пословица, глупо зариться на дом соседа, если в своем порядка нет, а наведение порядка тоже отнимет еще немало времени. К тому моменту, как надеялся прозорливый торванугримец, между обеими странами установятся достаточно теплые отношения, чтобы необходимость в войне и вовсе не возникала. Вернее сказать, он выразился несколько проще: "Кто поднимает руку на друга, тот будет навечно проклят". А землей, кстати, можно даже и поделиться, хорошим людям не жалко...