— Хоть бы покатала разок, — попросил дед Иван.
— Покатаю, дитятко, покатаю, — пообещала баба Яга, — вот налажу ступу и покатаю. Слушай, Ваня, а иди ко мне в ученики? Я из тебя настоящего лётчика сделаю. Мне знания кому-то надо передать, чтобы дело лётное не пропало.
Егоровна покосилась на коробку, стоявшую на санях, и спросила:
— А это у тебя что?
— Пылесос купили. «Буран» называется, — дед Иван похлопал по коробке рукой.
К дому дед Иван подходил, таща за веревочку санки с пылесосом, на котором сидела Яга Егоровна. Она что-то рассказывала ему, размахивая при этом руками, а он шёл, улыбался и качал головой, чему-то удивляясь.
— Вот я и говорю, Ваня, всё на ней, на психической энергии, и держится. Раньше-то она волшебной силой называлась, а теперь психической, — слезая с санок возле дома дедов Морозов, продолжала говорить баба Яга. — Возьми, к примеру, ковер-самолет или сапоги-скороходы.… Только скажи или подумай, а техника сама всё делала: ковер летал, сапоги бегали.
— Разве это на самом деле было? — усомнился дед Иван. — Это всё сказки!
— Было, всё было, дитятко, — отозвалась баба Яга. — А нынче, что? Разве это техника?
Яга Егоровна махнула в сердцах рукой на современную технику и вошла в дом, следом дед Иван втащил свою покупку. Баба Яга скинула шубейку, присела на лавку и, потирая руки с мороза, сказала:
— Ну, Ваня, давай распаковывай, уж больно мне любопытно, что они там сделали.
Дед Иван вытащил коробку на середину комнаты и стал её открывать.
Вскоре на полу стоял новый пылесос, блестя эмалевыми боками, сверху на нём белыми буквами было написано «Буран». Дед размотал шнур и надел насадку.
— Хвост ему больно длинный сделали, — сказала баба Яга.
— Это не хвост, а шнур, — усмехнулся дед, включил пылесос и показал гостье, как тот работает.
— Нет, не та техника пошла, не та, — сказала Яга, обошла вокруг пылесоса и посмотрела на деда Ивана. — Волшебной силы в ней не хватает. Смотри, Ваня, и учись.
Она наклонилась и принялась гладить рукой блестящий бок пылесоса, что-то при этом, приговаривая, потом подняла шланг, положила на колени и снова принялась шептать, и ласково при этом поглаживать его шероховато-тканую поверхность. Шланг странно дернулся и затих, как будто прислушиваясь к тем словам, которые ему шептала Егоровна. Дед Иван, сидя рядом на полу, с интересом наблюдал за ней. Баба Яга достала из кармана перочинный ножичек и принялась отмерять что-то на проводе.
— Вот так в самый раз будет, — прошептала она и, резанув по шнуру ножом, оставила пылесосу сантиметров тридцать, потом качнула у пылесоса этот остаток провода, тот покачался немного и безжизненно повис.
— Ты чего, маленький, испугался что ли? — баба Яга опять ласково погладила пылесос по круглому боку. — Не бойся, Буран, не бойся.
Шнур-хвостик вдруг качнулся без бабкиной помощи сначала налево, потом направо.
— Ну и славно, — сказала Егоровна.
Шланг тихо сполз с её колен и лёг на пол. Полежав немного, он приподнялся и, как показалось деду Ивану, посмотрел на свой хвостик. Тот продолжал двигаться всё быстрее и быстрее. Буран дернулся и проехал немного по полу на своих колёсиках.
— Ну, дает! — восхитился дед Иван.
Пылесос повернулся и подъехал к нему. Шнур-хвостик, как у щенка, завилял от радости, а шланг нежно обвил шею деда Ивана.
— Хозяина признал, — сказала Яга Егоровна.
Пока дед Иван угощал гостью пирогом с брусникой, Буран объездил комнаты и всё, что смог, пропылесосил. Потом он подъехал к столу, за которым сидели баба Яга с дедом, и завилял хвостом. Дед Иван стряхнул со скатерти на пол крошки. Пылесос втянул эти крошки в себя и, с чувством выполненного долга, свернув шланг калачиком, затих под столом.
За окном проскрипели шаги, слышно было, как на крыльце кто-то обметал с валенок снег, наконец, дверь отворилась, и на пороге показался дед Василий.
— Здравствуй, Яга Егоровна, — поздоровался дед, — то-то я смотрю, ступа у крыльца стоит, значит, гостья у нас.
Здравствуй, Василий. Видать, по моим следам она до вас дошла, — сказала Егоровна, — значит, исправилась.
За дедом Василием в дом вошёл второй дед Мороз — дед Пётр. В этот момент из-под стола выкатился Буран. Он подъехал к деду Петру и, подняв шланг, чмокнул деда в щёку.
— Что это? — опешил дед Пётр, а Буран, не обращая на его восклицания никакого внимания, принялся чистить ему полушубок и валенки.