— Отпусти меня, братец, отсюда, я тебе за это добром отплачу!
— За то, что ты мою рожь травил, следовало бы тебя тут и оставить, пока не подохнешь, — ответил крестьянин. — Но я на старого приятеля долго зла не держу и на этот раз из петли выпущу!
Так и сделал крестьянин. Но медведь, как только лапу из петли вынул, сразу же про свое обещание забыл и сказал крестьянину со злостью:
— Съем я тебя, подлого! Ты меня и при дележе урожая обманул, а теперь еще и ловушку на меня поставил!
— Не можешь ты меня съесть, — говорит человек. — Ты же обещал мне добром за добро отплатить!
— Вот я и отплачу, — отвечает медведь, — да только по-другому. Во всем мире за добро злом платят.
— Не согласен я с тобой, — спорит крестьянин. — Пусть нас кто-нибудь рассудит — кто прав, а кто виноват.
Медведь не стал упрямиться, и отправились они вместе судью искать. Вскоре повстречалась им лошадь. Спорщики подошли к ней и спрашивают:
— Мы правосудия ищем, возьмешься ли ты нас рассудить?
— Рассказывайте свое дело, — говорит лошадь, — тогда видно будет, кто из вас прав.
Стал крестьянин рассказывать про свою тяжбу с медведем:
— Я этого медведя из петли выпустил, потому что он обещал меня за это отблагодарить, но как только я его лапу освободил, забыл медведь свое обещание и захотел меня съесть. И сказал, что везде в мире за добро злом платят.
— Прав медведь, — сказала, выслушав человека, лошадь, — за добро всегда злом платят. Я вот тридцать лет своему хозяину верно служила, а вчера услышала, как он своему работнику говорил: «Убей-ка завтра эту старую клячу, все равно от нее уже никакой пользы нет, одна морока». Значит, и медведь может тебя съесть — такой уж закон в мире, что за добро платят злом.
Не согласился крестьянин с таким приговором и попросил у косолапого позволения другого судью поискать. Медведь перечить не стал, и пошли они дальше по лесу. Через некоторое время увидели старую собаку, подвешенную на сосне.
— Эта собака стара и много в жизни повидала, — говорит крестьянин медведю. — Давай попросим ее нас рассудить.
— Давай, проси, — согласился медведь. И рассказали они собаке суть своего спора.
Собака, выслушав их рассказ, ответила:
— Медведь прав. Я в молодости ловка была и хозяину своему исправно служила — белок и куниц облаивала, да еще щенков рожала, из которых хорошие лайки выросли. Но теперь состарилась я, и повесили меня на дереве издыхать, потому что такой уж в мире закон, чтоб злом за добро платить.
— Не годится такой приговор, — упирается крестьянин, — надо еще третьего судью разыскать.
Медведь и на этот раз согласился, и пошли они последнего судью искать. Идут, бредут по лесу, смотрят — навстречу им лис бежит. Просят его спорщики рассудить:
— Дело у нас такое и такое, разреши, братец, наш спор!
Обещал лис правосудие свершить, а сам шепчет тихонько крестьянину:
— Отдашь ли мне всех своих кур, если будет в твою пользу решение?
— Отдам, — обрадовался человек.
Стал лис о споре подробнее расспрашивать, и рассказал ему крестьянин все по порядку:
— Этот медведь, воруя мою рожь, попался в ловушку, сам вырваться не смог и попросил меня отпустить его, пообещав при этом, что отплатит мне за доброе дело, если я ему помогу. Отпустил я несчастного от чистого сердца, но вероломный медведь, избавившись от петли, забыл про обещание и сказал злорадно: «Добро злом отплачивается — таков в мире обычай, а потому съем я тебя в награду за твое доброе дело». Неужто справедливо медведь поступил? Разреши, братец, наш спор.
— Ого! — сказал лис Дело ваше серьезное и запутанное, надо мне подумать хорошенько.
Велел Микко спорщикам присесть на кочки, сам тоже рядом примостился и, подумав некоторое время, объявил деловито свое решение:
— Насколько я в вашем деле разобрался, выходишь ты, косолапый, неправым. Но, чтобы никакой ошибки в приговоре не было, надо осмотреть то место, где спор вышел. Иди, человек, показывай, где медведь твою рожь топтал.
Повел их крестьянин на поле и показал, какой урон нанес ему медведь. Лис головой покачал и говорит медведю:
— Здорово ты человеку навредил, всем семейством его хлеб травил!
— Так-то оно так, отвечает медведь, — но пойдем-ка поглядим теперь, какую погибель мне человек готовил.