— К берегу и купаться! — отрезал Матис, убивая дигейскую тему в зародыше.
Возле берега состоялось шумное объединение с семьей из Турина. Было купание. Кир-Кору пришлось пережить акустический стресс, когда вся семья в составе эвандра Этторе Тромбетти, эвгины Джинестры Тромбетти и одиннадцатилетнего эвпедона Пио Тромбетти, сбросив бурнусы, прыгнула в воду между судами. Вода была очень прозрачной. Стоя в ней по грудь, Кир-Кор совершенно четко видел на белом песке свои ноги.
Визуально членов семьи из Турина было трое, на слух — впятеро больше. Восторженные визги младшего Тромбетти временами вторгались в область ультразвуковых частот, но совсем заглушить голоса Тромбетти-отца и Тромбетти-матери были не в силах. Этторе шутки ради продемонстрировал, как нападает акула. Талантливая демонстрация взволновала женщин, Матису пришлось бросить на дно универсальный импульсный отпугиватель — уззун, и эта штука в содружестве с голосовыми данными эвпедона быстро вымела из лагуны всю фауну.
Кир-Кор вышел на берег. Обойдя неподвижные под солнцем заросли сцеволы, пересек песчаную полосу и нырнул в воду со стороны океана. Погрузился и четверть часа провел в подводной тени коралловых бастионов Барьерного рифа в обществе морских ежей, голотурий и разноцветных тропических рыбок. Здесь было сравнительно тихо. Гулкие залпы и шипение разбивающихся о рифы волн не могли соперничать с акустической обстановкой в лагуне. Ему этого было достаточно. Застигнутый врасплох нечаянной ренатурацией, здесь он мог наконец свалить с себя стрессовый груз ошеломительного свидания с неузнаваемо пестрой, но такой желанной Землей. Рыбки забавно щекотали его плавниками и все норовили куснуть за голую кожу спины и пальцы ног. Кир-Кор с удовольствием ощущал, как постепенно ослабевает то специфически многослойное напряжение, которое охватило каждую мышцу, едва он пришел в себя На палубе катамарана.
Вдруг он почувствовал: где-то рядом возбужденно раздвигает воду чье-то крупное тело. Это могло быть опасное для человека животное. Кир-Кор выглянул поверх кораллового куста и не мешкая поплыл к берегу на мелководье. Барьерный риф «угостил» его драматическим зрелищем: морскую черепаху со стороны океана настигала акула. Черепаха была большая, акула — громадная. Он отродясь не видывал таких чудовищных рыб. Под мясистым карнизом рыла скалилась полуоткрытая пасть, и было совершенно ясно, что черепаха поместится в ней целиком. Всплывая, услышал, как ему показалось, хруст черепашьего панциря. Он вспомнил о своем намерении сесть на воду в конце полета…
Еще под водой его настиг объединенный хор воплей Этторе, Джинестры, Марсаны. Он поспешил выбраться на песок. Женщины замолчали, и Тромбетти-старший, экспансивно размахивая одеждой и тараща глаза, произнес очень трудную для перевода речь — Кир-Кор уловил всего четыре слова: риф, Ферроньер, акулы, катамаран. Джинестра плакала под капюшоном, у Марсаны было испуганное лицо.
— Что случилось? — встревожился он.
Этторе издал сиплый звук — слов у него уже не было, — и ткнул пальцем в сторону рифа. Кир-Кор обернулся. Гладь воды за кипящими бурунами взрезал черный плавник. Исчез. Появился снова и очертил траекторию-полукружье.
— Атолл, на котором, по счастью, уже стоят ваши ноги, Кирилл, называется Ферроньер, — сказала Марса — на, уводя пловца в тень кокосовой рощи. — Ферроньер — заповедник Финшельского архипелага, и правила купания здесь вам придется все-таки соблюдать.
Название архипелага одним рывком высвободило память из-под гнета магнитной контузии. Будто вспышка озарила мозг: фестиваль на Финшелах, Вината, программа транзита на Лавонгай… Голова слегка закружилась.
— Барьерный риф Ферроньера — табу для туристов, — выговаривал голос Марсаны. — Его акваторию систематически навещают акулы длиной с туристский катамаран.
По-видимому, это был реферативный перевод темпераментной речи Этторе. «Как мне отсюда выбраться? — думал Кир-Кор. — Где Матис?» Навстречу мчался эвпедон, прижимая к груди что-то похожее на авиационную фару, песок летел из-под его ног.
— Пио полон решимости вас защитить, — догадалась Марсана.
— Что это?..
— Самый мощный уззун финшельского флота. — Она взмахнула рукой: — Не надо, Пио, спасибо! Отнеси обратно и передай Матису: пора поднимать обеденный стол!
Пио, разбрасывая песок, припустил обратно. Кир-Кор оглянулся. Чета из Турина, взявшись за руки, бежала в другом направлении. Среди пятен света и тени — на пальмах и белом песке — их странный бег в белых одеждах был похож на полет привидений.
— Матей Карайосифоглу, — вслух подумал Кир-Кор, — вы здесь самый уравновешенный человек.
— А вы, Кирилл, самый неразговорчивый. — Марсана погладила пальмовый ствол с кольчатыми полосами на месте опавшей листвы.
— Эвгина, скажите, пожалуйста, на котором из островов центр фестиваля?
— На Театральном, естественно.
— Далеко это от Ферроньера?
— Что вас заботит, Кирилл?
— Расстояние. По опыту знаю, как трудно бывает выбраться из заповедника. А мне надо выбраться.
— В любом случае нам отсюда не выбраться до начала прилива. Рифы.
— «Мы шли над рифами с креном на левый борт…»
— Киплинг. В принципе есть еще одна возможность.
— Малая авиация?
— Да. За вами должны прислать реалет даже в заповедную зону.
— Нет, эвгина. Пусть лучше будет прилив.
— Прилив будет и без вашего позволения.
— Я могу рассчитывать на ваше судно?
— И на доброжелательность — тоже.
— Спасибо, Марсана. Земной вам поклон.
— А если правильнее — дигейский?
Кир-Кор взглянул на нее.
— Чем дольше я наблюдаю за вами, — пояснила она, — тем больше мне кажется, что вы не землянин.
— Я чем-нибудь выделяюсь среди землян?
— Да. Поведением. У вас размеренные, точные движения, ничего лишнего. Почти ничего. Говорите вы скупо, смотрите необычно. Не смотрите — вглядываетесь, но слишком быстро. Глаза очень ясные, светлые… и как будто с искрой. По поведению вы — аскет, что никак не соотносится с вашей внешностью. Ясноглазый аскет в облике фольклорного королевича.
Марсана понизила голос до шепота:
— Если вы не дигеец, то… то я не знаю, кто вы. О, в ваших глазах появилась загадочная тоска! Почему? Вы испытываете сейчас тревогу и опасение?.. О чем вы думаете?
— Я думаю, мне надо опасаться знатоков фольклора.
— Я ваш друг. Я докажу это при любых обстоятельствах. Говорите со мной откровенно. Вы готовы говорить откровенно?
— Мои откровения не доставят вам удовольствия.
— Не надо решать за меня. В молодости я буквально бредила Дигеей.
Издалека донеслось сдвоенное «бзуг-бзуг». Кир-Кор посмотрел в сторону Башни погоды. Над океаном распространился звук мощного выхлопа. Вершину кучевого облака пронзил и быстро стал набирать высоту прямой, как луч прожектора, столб разреженного пара.
— Вихревой удар дингеров, — сказала Марсана. Упала коленями в песчаный сугроб и, скрестив ноги, села в позе приверженцев гимнастики йогов. — Сядьте рядом. Вы невозможно высокий. На Дигее все такие высокие?
Кир-Кор молча сел на песок.
— Вы еще не забыли наш уговор беседовать откровенно? — спросила Марсана.
— Я уже заслужил ваш упрек?
— Нет, но ваша задача, эвандр, заслужить мою похвалу.
— Не надо щекотать мое воображение.
Она улыбнулась:
— Скажите, Кирилл, вы знакомы с кем-нибудь из грагалов?
— Тема грагалов — самая актуальная на Земле?
— Самая актуальная — тема Дигеи. Грагалы — частность. Но все равно любопытно.
— Да, среди моих знакомых есть и грагалы.
— Вот видите! А среди моих — ни одного…
— Небольшая для тебя потеря, — ввернул подошедший Матис. — Грагалы, как правило, неразговорчивы.
Марсана хлестнула себя по голым коленям, вскочила:
— Матис, прости, виновата! Моя очередь сервировать стол.
— Там все готово. Твоя забота — собрать всех за этим столом.
Приставив ладони к лицу, Марсана извлекла из недр грудной клетки резанувший нервы первобытный крик. Кир-Кор невольно поднялся.
— Мамонт отвоевал у голодного троглодита свой хобот, — одобрил Матис.
В ответ донесся вопль Тромбетти-младшего.