Качая головой, я прижал ладонь к ледяной щеке Эвы.
— Эва, прошу, не бросай меня.
Только тишина. Даше ветер не свистел.
— Прошу, — молил я. — Я не могу потерять тебя. Ты мне нужна, понимаешь? Нужна с того дня, как я тебя встретил. Ты для меня — единственная ведьма. Остальные… моя семья… Ты многое не знаешь. Я должен был рассказать тебе. Если вернешься, я все тебе расскажу. Прошу, только вернись.
Я беспокойно ждал признака, что Эва здесь, что она меня слышит. Но тишина сдавливала мою душу.
Может, потому я так поступил дальше. Может, боли было слишком много, и я сошел с ума.
Или я впервые в жизни думал ясно.
Я поддерживал Эву одной рукой, а другой вытащил палочку из кармана.
Пейтон повернулась и нахмурилась.
— Что ты делаешь?
— То, что нужно было сделать сразу, как только она умерла, — я поднял палочку, рука дрожала. — Я привяжу ее душу к своей. Так она не умрет, пока жив я.
— Уж слишком простое решение, — нахмурилась сильнее Пейтон. — Слишком просто.
— Потому что он все рассказал, — Роан обхватила себя руками. — Он не просто привяжет свою душу к себе. Его душа будет привязана к ее. И если она умрет, он тоже умрет. Это черная магия, многое может пойти не так. Вы можете остаться без душ, или ваши души запятнает тьма. Это опасно.
Я уже это все знал. Потому так медлил с исполнением заклинания. Но, если бы я выбирал между потерей Эвали и потерей души, я выбрал бы последнее.
— Откуда ты столько знаешь о темной магии? — с подозрением спросил я у Роан. — Я думал, ты — вдыхающая призраков?
— Скажем так, у меня есть связи с миром ведьм, я немного знаю о темной магии, — она заправила прядь волос за ухо, ветер усиливался. — Не делай это. Это слишком опасно.
— Я знаю риск, и я готов на это, — я придвинул палочку ко лбу Эвали.
— Уверен, что это хорошая идея? — осторожно спросила Пейтон. — А если Эва вернется, но без души? Она не будет даже Эвой.
— Если она потеряет душу, мы вернем ее. Это только потянет время, — если я потеряю душу, Эва поступит ради меня так же.
Гибрид — демон или нет, но Эва была самым добрым созданием из всех, кого я знал. Потеряв Райли, она много часов потратила, пытаясь спасти ее заклинанием. Когда я болел, она заботилась обо мне. И в худшие и самые темные дни в моей жизни она помогала держаться за свет, даже если не знала, что помогает. Она должна была знать, ведь я должен был говорить ей. Я должен был рассказать ей правду о себе, об обществе, о том, в какой кошмар меня заманил отец.
«Когда я верну ее, лжи больше не будет».
Моя рука дрожала, я приоткрыл рот, произнося запрещенное заклинание. Магия заискрилась на кончике палочки. С каждым словом сердце билось все быстрее, страх и облегчение смешивались во мне.
— Пусть это сработает, — прошептал я, закончив заклинание.
Эвали оставалась безжизненной в моих руках, ее грудь не двигалась, кожа была бледной и холодной.
— Блин! — завопил я. Почему не сработало? Что я сделал не так?
— Что ты здесь делаешь? — вдруг рявкнула Роан, пятясь, глядя на ограду передо мной. — Я говорила больше не приходить ко мне! — повисла тишина, Роан побледнела и посмотрела на меня. — Жнец здесь.
— Что? — хором сказали мы с Пейтон.
— Зачем? — я боялся ответа, тревожился, что появление Смерти связано с темным заклинанием, что я применил.
Роан опустила голову и зажала переносицу.
— Твое заклинание сработало, Хантер. Эва будет жить, но с последствиями, как я и говорила.
Я сглотнул.
— Какими?
Роан опустила руку и посмотрела мне в глаза.
— Жнец хотел забрать душу Эвы, когда ты применял заклинание, и теперь он заберет твою душу. Ты не умрешь, но станешь, видишь ли, Бездушным.
Мое сердце дрогнуло. Нет, остановилось. Бездушные не зря так назывались, они устраивали хаос, где появлялись, не думая о том, кого ранили. Они творили раньше кошмарные вещи с местными, и теперь я буду одним из таких монстров. Плюсом было только то, что Эва будет жить.
Я мог заключить сделку, попытаться отменить чары, но что тогда? Эва умрет, и Жнец заберет ее душу?
Нет, я не мог так сделать. Я мог лишь надеяться, что мы сможем вернуть мою душу. А пока я буду держаться за свою человечность.
— Когда это произойдет…
Боль прожгла грудь, и я охнул.
Тепло утекало из моего тела, оставляя зловещее спокойствие. Это спокойствие быстро сменилось тревогой, внутри меня появился голод.
Желание ранить кого — то.