Все опять хмыкнули, а зелёный парень насупился. Цвет лиц заметно побледнел, и за ним уже проглядывалась нормальная кожа.
— А Скэн… — начал малиновый, отхлебнув чая.
— Ещё не все рассказали? — спросил желтый, который на фоне других наёмников лицом светился, как солнышко, очень злое и колючее солнышко.
Он внимательно окинул всех взглядом, взял чашку с чаем, ещё раз провел над ней рукой, поставил. Потом вял варенье и над ним тоже провёл. Улыбнулся и съел подряд две ложки. Да, старуха всё варенье зашептала, чтоб хранилось дольше и от мелких болячек помогало. Конечно, кто подумает на еду, когда для заговоров хоть какая-то жидкость нужна. Хотя, может, и к лучшему. Брусочки главарь тоже начал уминать за обе щеки. Когда цвет гостей приобрел почти нормальный вид, ну, может с лёгким оттенком синевы или зелени, я встала. Прошла к двери и распахнула её настежь.
— Господа наёмники, прошу на выход, — сказал я строгим голосом. — Лица у вас теперь неинтересные, и делать вам тут нечего. Старуха до завтрашнего дня не выйдет. Впредь, прежде, чем злить ведьм думайте головой.
Грозно окинула всех взглядом и указала рукой на улицу. Быстро проглотив остатки чая, все дружно двинулись на выход. Не пошевелился только главарь. Небрежно облокотившись на прилавок, он с интересом смотрел на мои босые ступни, торчащие из-под тёплого серого халата. Как жаль, что я не успела надеть своё чёрное платье и остроносые туфли, эффект был бы лучше и уважения в глазах больше.
Вдруг главарь отлепился от прилавка, медленно прошёл вперёд и закрыл дверь.
— Ещё простудишься.
Ногам и, правда, стало не так холодно. Только вот я не поняла, зачем он остался. Посмотрела в его уже больше не жёлтое лицо и приготовилась слушать, не зря же выпроводил людей за дверь.
— Мариша, — и имя моё, оказывается, знает. — С чего ты решила, что нас пятнадцать?
— Видела вас в лесу, когда приехали ночью. Вы поехали в город, остальные сейчас живут где-то у старого озера, — тёмные глаза недобро сверкнули. — Если из-за этого так переживаете то, не бойтесь, об этом знаю только я, и никому говорить не собираюсь. В той глуши наши горожане не ходят, моя старуха тем более. Так что если вы успокоитесь, и не будете распространять непонятные слухи о ведьмах, я тоже буду молчать.
Глаза мага перестали сверкать, но начали немного светиться.
— Вам бы попить что-нибудь от нервов. Знаете, госпожа Блакли делает очень хорошие зелья как раз для таких, как вы. Когда каждый день нервы, попойки, драки, потом дамы. В общем, сплошные переживания. Дать? Безвозмездно.
— Нет, от прошлой бесплатной настойки мои ребята мучились, как от очень дорогой. Обойдусь, — немного зло проговорил он. — Мариша, лично мне, проблемы не нужны и потому я с тобой пока по-доброму. Про то, что нас больше не такой уж и секрет. Но я хочу от вас просто тишины. Так что и ты, и твоя старуха лучше к нам не лезьте, а то вас отсюда просто выставят. Договорились?
— Это наш город, нас сюда поставил королевский маг, только по его распоряжению нас могут изгнать.
— Либо по распоряжению градоначальника…А с ним у старухи плохие отношения, не так ли? И что-то мне кажется, что королевский маг не конкретно вас ставил, а дал распоряжение, чтобы в крупных городах селили ведьм и способствовали их закреплению, разрешали открывать лавки, — потом уже без издёвки, и более чётко проговорил. — Но лично мне не нужны любопытные ведьмы, у которых в голове только звон, а не мозги. Так что сидите тихо, пока мы не уедем.
— Господин наёмник, с каких это пор вы распоряжаетесь в этом городе?
Он нехорошо улыбнулся, чуть наклонился вперёд и тихо проговорил:
— С тех, как твоя полоумная старуха нас начала травить. Мы сюда работу искать приехали, а не развлекать скучающих … дам. У нас за неделю ни одного заказа, милостью этой драной ведьмы, — и дальше начал распаляться ещё сильнее. — Три купца проехали мимо, когда им намекнули, что мы не поладили с вашей каргой. А как ты понимаешь, любым наёмникам нужны заказы. И купцы, как раз хорошо платят маленьким отрядам за охрану.
— Что сказать… Видимо, репутация вас подводит, а не ведьма. Госпожа Блакли, как вам наверняка сообщили, вообще, только правду людям говорит, — высказалась я, как бы между прочим. Главарь сжал губы в линию
— Мариша, держи старуху при себе. Чтобы тишина и про нас ни слова, ясно?
Я скептически на него посмотрела, как он себе представляет держать старуху. Да её даже цепь не остановит, если уж кто-то не понравился, то это навсегда. А купцы такие, да, верят моей старухе, как никому, потому что тоже получали и знают, что за дело.
Но ссориться с магами нельзя, ещё проснётся их природная мстительность и всё, пакуй гримуар с Огюстом.
— Да что вы переживаете, у нас город проездной и этих купцов пруд пруди, ещё найдёте себе кого поплешивее. И таких у нас хватает, — я ободряюще похлопала его по плечу. Он дёрнулся, перехватил ладонь и прошипел:
— Скажи старухе, что мы не нанимались разгонять её скуку, пусть дальше развлекается с местными, а про нас забудет.
Он вышел, громко хлопнув дверью. А я увидела, что на моей ладони лежит толстая серебряная монета и отливает чёрным. Кажется, старуха доигралась, и Огюст её не спасёт.
Глава 3
Три дня я не пускала старуху в город, всеми силами привлекала к домашним делам. То настоек понаделать из травок, то зелья сварить от ломоты в суставах, то разобрать старые запасы склянок со всякой всячиной. Дела закончились, а энтузиазм старухи только увеличился.
— Мариша, это безобразие! Что эти наёмники только себе позволяют! Я потомственная ведьма, да моя прабабка таких в бараний рог сворачивала, — распалялась она. Ну, не знаю, может, прабабка всё же была повыше, а то сложно сворачивать в рог кого-то, кому в прыжке до плеча не достаёшь.
— Нет, как это называется! Они мне монету возврата, а я им ещё извинения должна принести! Много чести для таких бандюг, — старуха зло тёрла прилавок, который и так сиял. — А я им покажу, этим магам недоразвитым, как с ведьмой. Сейчас прочтём в гримуаре прабабки, как обходить возврат заклинаний и крышка этому магу с его шайкой.
Я спокойно расставляла склянки и уже ничего не говорила. В первый день, когда я ей передала монету, пыталась. Напомнила, что маг может не просто возврат нашего заговора сделать, а усилить его во сто крат. И надо всего лишь извиниться, тогда он монету заберёт. За это я стала пугливой дурой, потом преобразилась в мягкотелую тлю, безвольную куклу и окончила жизнь бревном, плывущим по течению. Правда, старуха, окинув меня взглядом, тут же переименовала бревно в щепку.
Не понимаю я этой странной черты — делать пакости. Прав был наёмник, скучно моей старухе. Потому примерно два раза в год жители города или купцы страдают. По мелочи обычно, но всё же. У нас действительно очень скучный город. Люди здесь не задерживаются. Делятся новостями, ночуют, а потом уезжают так же быстро и незаметно, как приехали. Горожане привыкли видеть каждый день новые лица и относятся к ним как к мебели, так же как и сами приезжие к нам. И всё вроде бы спокойно.
Но старой ведьме не нравится такая жизнь, потому от скуки и затевает непонятные вещи. Год назад, когда я только окончила ведическую школу и приехала сюда на работу, чуть не плюнула и не вернулась к родителям. Собиралась уже проситься в папину лавку, но напомнила себе, что хотела быть настоящей ведьмой. Хотя, и тогда, и сейчас, в меня мало кто верил. В своей семье я первый человек с даром, и никому дела не было до магии. Тем более такой, когда её почти и нет.
Но я о другом. Не люблю глупых ссор, а ведьма на пустом месте создавала проблемы. Так, первые недели моего тут пребывания, я не могла купить ни в одной лавке хлеба, потому что старуха рассорилась со всеми пекарями городка. Когда один из них в шутку спросил, правда ли что настоящие ведьмы едят только чёрный хлеб. Старуха разобиделась, пыталась что-то сотворить, а в итоге все пекари перестали ей продавать хлеб. Потому я начала печь его сама. Мне это дело очень понравилось, к тому же почти сразу научилась делать булочки и заговаривать их на хорошее настроение. Думала, что старуха после таких булочек подобреет, но на скверный характер этот заговор, к сожалению, не влиял. И в хорошем настроении он прорезался ещё сильнее. В итоге булочки пошли на продажу и, кстати, стали пользоваться популярностью. Их даже одобрил один из пекарей, с которым мне удалось подружиться. Вообще, чтобы наладить отношения с лавочниками у меня ушло полгода, почти все были либо обижены, либо злы на старуху. Как она жила, когда с ней не торговали в половине лавок, не знаю. Питалась, наверное, только грибами из леса, да ягодами.