Исключительно высокая рождаемость в Лияре объяснялась просто — бог Один, благословляя в своём храме первую супружескую пару, сделал невесте неожиданный подарок, скрывавший в себе серьёзные последствия. Один пообещал вторую молодость той женщине, которая освятит в его храме своего шестого ребёнка. Вернувшиеся из другого мира люди рассказали своим соотечественникам, что там операции по омоложению являются обычными процедурами и люди относятся к ним как к само собой разумеющимся — вернуть молодость мог любой, кто имел достаточно денег. Но в мире Наты сотворить подобное мог только бог. Про обещание бога до поры до времени забыли и вспомнили только тогда, когда, спустя почти двадцать лет, одна из женщин принесла в храм своего шестого ребёнка и попросила бога вернуть ей молодость. Вернувшаяся домой помолодевшая супруга встряхнула всю Лияру — в течение ближайших нескольких лет по стране не только резко увеличилась рождаемость, но и прокатилась волна омоложения.
Правда, этому божественному подарку оказались рады далеко не все — в стране и так ощущался традиционный переизбыток женского населения, который сложился изначально, ведь среди прибывших колонистов почти три четверти составляли женщины. Перекос со временем стал уменьшаться и грозился вскоре совсем исчезнуть — у магов, в отличие от простых людей, мальчиков и девочек рождалось практически поровну, но вернувшие себе молодость женщины сломали нарождающееся равновесие. Ведь мужчинам-то возвращения молодости никто не обещал!
Ситуацию изменила мать Дэнни, лэри Алайя — она, прибывшая в Лияру в числе первых колонистов и ставшая второй женой лэру Райну, опытному боевому магу, занявшему со временем кресло заведующего кафедрой боевой магии недавно построенной Тарийской магической академии, получив после рождения своего шестого ребёнка обещанную молодость, не побоялась заявиться в храм Одина повторно и потребовать возвращения молодости также своему мужу. Диалог с верховной жрицей Одина, богиней Таней, вошёл в лиярские хроники как пример того, как не надо разговаривать со своими богами, и, будучи перенесён на бумагу современными летописцами, выглядел примерно так:
— Госпожа Таня, я хотела бы поговорить с Создателем!
— Можешь говорить со мной, дитя, муж мой занят и не может ответить на твои мольбы.
— Я пришла не молиться, а требовать справедливости!
— Ты смеешь утверждать, что твой бог несправедлив к тебе?
— Возможно, госпожа, речь идёт не о допущенной им несправедливости, а о простой забывчивости. Возможно, о невнимательности. Точнее можно будет сказать после того, как Один выслушает меня.
— Мой муж позволил мне решать любые вопросы от своего имени, так что повторно предлагаю высказать свою просьбу мне. Отказывая мне в праве решать, ты выказываешь неуважение в первую очередь к своему богу.
— Один пообещал каждой женщине, родившей шестерых детей, вернуть молодость…
— И чем же ты недовольна, дитя? Сейчас, после рождения шестерых детей, ты выглядишь так же молодо, как и до замужества. Тебя это не устраивает? Так ведь никто не неволил — могла и отказаться.
— За мою молодость я приношу Создателю свою искреннюю благодарность, но почему он отказал в возвращении молодости моему мужу?
— А он что, тоже родил шестерых детей? Или расщедрился хотя бы на одного? Я что-то не видела процесса рождения твоим мужем ребёнка. Возможно, я просто была невнимательна?
— Но в рождении детей участвуют двое!
— Ты не права, дитя. Это в зачатии ребёнка участвуют двое, причём мужчина в этом процессе вовсе не является обязательным условием, достаточно наличия семенного генетического материала. А в рождении участвует одна женщина. Она вынашивает, рожает и выкармливает младенца. Так было, так есть и так будет. Так что награда соответствует проделанной работе.