- Создатели... Неужели даже Твари веруют в них? Отчего-то мне казалось, что у вас обязательно должно быть свое божество или даже целый сонм божеств, в противопоставление людским Творцам.
- Вот как! - Казалось, Кардинал был искренне поражен. - И как же ты догадался?
Он демонстративно оглядел себя, одежду. Даже встал, покрутившись на месте.
- Что, так заметно, да?
- Если не считать бледной кожи и осунутого лица, что запросто можно приписать затхлости, жизни в постоянном сумраке и алкоголю, то ни единого намека.
Мое откровение повисло между нами тяжелым покрывалом. Насквозь пропитанный маслами и ароматами воздух кружил голову, заставлял нервно ухмыляться, глубоко дыша, в попытках сохранить собственный рассудок - не расхохотаться прямо здесь, в лицо неведомой Твари, сидящей передо мною с глупым выражением лица. Рассмеяться тому безумному пату, что привел меня сюда.
- Знал и все равно пришел. - Неверяще покачивая головой проговорил хозяин.
Недавно початая бутылка, стоящая на столике перед ним, совершила небольшое путешествие к носу Кардинала, была тщательно обнюхана и, с отвращением, отставлена обратно. Следующая закупоренная бутылка задорно чпокнула, пустив по комнате очередной аромат сводящей с ума притерности.
- Номад, - задумчиво проговорил он, удерживая тремя длинными пальцами горлышко бутылки. - Должно быть, Номад проговорился. Иного объяснения этому я не вижу.
Я загадочно улыбнулся.
- Неужели не этот сукин сын?! Тогда кто, как?
Он вскочил с места. Впервые с начала нашего долгого разговора. Не встал, прохаживаясь взад-вперед, а именно вскочил, яростно бросив бутылку чего-то терпкого прямо под ноги. Нечто тягучее, темно-красное, медленно выливаясь из узкого горла, растекалось у кресла.
- Отвечай! - Вскричал он, и крик его был подобен крику ворона - противный, громкий, гаркающий.
Я встал вслед за ним. Впервые позволил себе встать с этого кресла. Никто не выстрелил из боковых проходов, никто не выскочил из арочных галерей. Казалось, все они, буде есть здесь кто-либо помимо нас, застряли в этом тягучем воздухе словно в паутине огромного паука.
- Волей Провидения! - Медленно, с чувством, произнес я, наблюдая разыгравшуюся гамму чувств на лице моего собеседника. - Весьма и весьма возвышенно ... , однако иного объяснения тому я не вижу. - Я сделал осторожный шаг в сторону. Один, второй, уверенно пойдя полукругом. Кардинал замер на месте в той самой позе, какой он встретил мое самовольство. И лишь голова поворачивалась вслед моему движению. - Провидение - какое высокое, страшное и всемогущее слово. Не правда ли? Должно быть, это очень интересная история, раз ваш всемогущий Комитет решил прикрываться дланью самой Судьбы! Ах, как бы я хотел послушать ее, узнать ваши мотивы, намерения и чаяния - ведь не каждый день встречаешь того, кто привык ставить себя выше других, решать их жизни, судьбы. Определять их волю. "Волю твою волей чужой" - и само Провидение, пребывающее в умах простого люда и... нелюда, такой невозможностью, неотвратимостью и ужасом предопределения подходит как нельзя лучше.
Кардинал, казалось, не дышал. Не улыбался, не скалился, не щурился - лицо его словно омертвело, и лишь глаза, живые глаза, продолжали тяжело буравить меня взглядом.
Я остановился прямо у него за спиной.
- Тяжело быть ренегатом, верно?
Он медленно, очень медленно, неторопясь развернулся.
- Это ты мне скажи, каково?
- Сложно, - податливо (кротко) кивнул я. - Очень сложно. Трудно в первый раз, тяжело во второй, и невозможно в третий.
- Предать собственное королевство, - процедил Кардинал, подергиваясь всем телом, и только презрение ко мне не давало ему рассмеяться сквозь зубы, - предать империю...
- Предать себя, - закончил за него я.
- Я буду звать тебя Ильф. Знаешь, кто такие ильфы?
- Да, отец рассказывал мне. Это маленькие невидимые проказники, но все зовут их эльфами. Лишь некоторых - ильфами.
- И верно, - щелкнул я ее по носу, - таких проказников, какой достался мне, еще поискать нужно.
Малышка звонко рассмеялась, ткнувшись "раненой" частью своего тела мне в плечо. Просто ткнулась, глянув на меня снизу вверх. Обожгла и прикосновением и взглядом, а смех ее до сих пор звучит в моей голове.
Я сглотнул тяжелый ком, невесть откуда образовавшийся в горле. Показалось, наверное, но вместо того, чтобы ухнуть в желудок, он подкатил куда-то к глазам.
- Думаю, за смерть моей дочери я должен благодарить тебя.
Кулаки сжимались и разжимались. Тягучий воздух словно подрагивал. Возникшая перед глазами пелена медленно, будто нехотя, рассасывалась.
- Ты пришел сюда ради мести?
- Я пришел сюда ради справедливости.
- Мне нужно будет единожды воспользоваться одной из ваших птиц.
- Только в моем присутствии - иначе они тебя просто не послушают. И при одном условии: я должен знать содержание того письма.
- Эвери, вот и вы! Наконец-то!
- Император Форевий? - Словно разом вкопанный в землю остановился тот, кто желал, чтобы его называли Кардиналом.
- Это ваш экипаж стоит у открытого атриума базилики?
- Ну конечно же мой! Не пешим ходом же я должен был сюда приехать. Но, право слово, я совершенно не понимаю к чему все эта спешка!
- Спешка? - Глупо повторил за ним таинственный Кардинал. - Какая спешка?
Император нахмурился.
- Эвери, прошу вас, не валяйте дурака. В вашем письме вы в достаточно несдержанной форме, что для вас столь необычно, указали мне на то, что мое присутствие в этом храме просто жизненно необходимо. Я знаю цену вашим словам и, следовательно, привык им доверять.
- Какое еще письмо? - Пробормотал он. - Я не отправлял вам никакого письма!
- Но ко мне явилась ваша птица!
- Я...
- Не волнуйтесь... Эвери, - с легкой усмешкой, шагнув вперед, подал голос я. - Это я его пригласил. Будем считать, господин император, что на этот раз вы мой гость.
- Гость? На этот раз? Что это значит? Эвери?
- Вы столь упорно приглашали меня к себе и искали встречи, что я сам решил ее устроить. В более, скажем так, непринужденной обстановке на более нейтральной территории.
- Эвери! Что это значит? Кто этот человек?
Однако названный этим именем молчал. Наиболее разумного поведения в его положении трудно вообразить.
- Приятно познакомиться, - я шагнул навстречу императорской чете, протягивая Форевию руку. Тот на автомате ее пожал. - Я Марек. Марек Арктурский, если будет угодно.
На лице императора отразилась скорая работа мысли, промелькнуло догадка, узнавание и ужас совершенного знакомства. Его бледная и болезная супруга испуганно ойкнула, прижав ладошку к губам, однако в ее глазах не было и тени того испуга. Пожалуй, эта женщина мгновенно обратила свое внимание на меня как на мужчину, которого несколько лет назад ей напророчил некто стоящий позади Кардинал. То, что сейчас ситуация не предрасполагала для зачатия "того самого" наследника, она еще пока не поняла. Хотя достаточно было взглянуть в лицо своего побелевшего супруга.
- Не... узнал вас, - откашлявшись, пробормотал наконец император. Достаточно быстро взял себя в руки.
- Должно быть это из-за бороды, - понятливо кивнул ему я. - Представьте себе, господин император, я не брился уже целую вечность!
- Вероятно...
- А может быть оттого, что мы с вами никогда прежде до этого не встречались.
- Воистину, такую вероятность отрицать не стоит. Однако что же, черт возьми, здесь все-таки происходит?