Комплектовали экипажи кораблей. Многие командиры, их помощники, механики, так же как и специалисты дивизионов, - наши старые знакомые, люди, воевавшие на Азове и в Новороссийске. Вместе с матросами и старшинами они работали без устали. Подгонять никого не приходилось. Корабли принимали придирчиво, со всеми предосторожностями грузили их на специальные платформы. Всю дорогу экипажи не расставались с ними, берегли пуще глаза. А дорога долгая. Нередко моряки вместе с железнодорожниками восстанавливали разрушенный врагом путь.
Артиллеристы грузили орудия, тягачи, боеприпасы, везли с собой оправдавшие себя подвижные артиллерийские батареи. Не отказывались и от стационарных дальнобойных пушек с их сложным хозяйством - какая без них береговая оборона... По-хозяйски занимала теплушки морская пехота - шумная, жизнерадостная.
После Поти сотрудники штаба и политотдела перебрались в Ейск, который становился главной базой флотилии. Некогда красивейший город встретил нас развалинами и безлюдьем. Неподалеку от порта отыскали более или менее сохранившиеся здания для штаба и политотдела. В глубоком каменном подвале развернули флагманский командный пункт с узлом связи.
Труда предстояло уйма. Надо было заново восстановить портовое хозяйство, склады, мастерские. Строители возводили на берегу батареи. Морские пехотинцы приводили в порядок укрепления на подступах к базам.
Корабли еще не поступили, а флотилия уже воевала. Самолеты авиагруппы - в нее входили штурмовики, разведчики Р-5, морские ближние разведчики (МБР-2) - уже летали над морем, вели разведку, нападали на вражеские конвои.
Флагманский инженер-механик Бахмутов и его умельцы отремонтировали поднятые со дна сейнеры и мотоботы, вооружили их пулеметами. В ночь на 2 апреля морские пехотинцы ушли на них в десант. Южнее Приморско-Ахтарской в плавнях - неоглядных зарослях камыша и тростника - во вражеское окружение попал батальон наших соседей-армейцев. Моряки, внезапно напав на гитлеровцев, вызволили пехоту, а потом при ее содействии отбросили врага.
Это было началом. На гребных и парусных суденышках моряки по узким протокам вдоль и поперек исходили плавни, доставляя сражавшейся в этих гиблых местах пехоте боеприпасы и продовольствие.
Флотилия в оперативном отношении была подчинена командованию Северо-Кавказского фронта. Но мы держали офицеров связи и при штабе Южного фронта, с которым также взаимодействовали.
В конце апреля прибыли первые корабли. По импровизированным слипам спустили с железнодорожных платформ на воду пять малых охотников. В мае получили больше - 12 бронекатеров, 2 торпедных, 7 катеров-тральщиков, 12 полу глиссеров. Еще 12 полу глиссеров выгрузили в Краснодаре - они стали ядром Отдельного Кубанского отряда кораблей, которому предстояло действовать в низовьях Кубани.
Противник значительно превосходил нас в количестве кораблей. По докладу Бархоткина, анализировавшего данные наблюдения авиаразведки, на 20 апреля противник в азовских портах имел 61 боевой корабль и 55 вооруженных судов. Вскоре гитлеровцы ввели через Керченский пролив еще 5 канонерских лодок, вооруженных сильной артиллерией. Но у нас теперь был перевес в авиации. Благодаря тесным контактам с командованием фронтов мы могли рассчитывать на поддержку трех воздушных армий. Авиация же противника в апреле - июне понесла большой урон. В грандиозных воздушных сражениях над Кубанью враг потерял 1100 боевых самолетов и был вынужден держать авиацию на аэродромах, находящихся подальше от линии фронта.
Не дожидаясь пополнений, мы смело выводили свои корабли в море. Дня не проходило без боевых стычек. Взаимодействуя с летчиками, моряки нападали на конвои противника, выставляли на его коммуникациях минные банки.
Немецко-фашистское командование встревожилось. Оно снимало с других участков фронта авиацию и нацеливало ее на корабли и базы флотилии. Наши истребители не всегда поспевали вовремя отогнать "юнкерсы", и те, случалось, сбрасывали свой груз, причиняя нам неприятности. Правда, мы быстро восстанавливали разрушенное, и боевая работа не прерывалась. По заявкам пехоты мы высаживали десанты. Командующий Северо-Кавказским фронтом генерал И. Е. Петров подчинил нам две стрелковых дивизии, так что недостатка в бойцах для десантов мы не испытывали.
1 мая по приказу командования фронта мы высаживали на косу Вербяная (это севернее Темрюка) тактический десант в составе 238 бойцов из 41-й дивизии НКВД. Руководить высадкой командующий флотилией поручил мне. Десантники, сойдя с кораблей, углубились в плавни. Противник открыл артиллерийский огонь по нашим катерам, лучи его прожекторов высвечивали поверхность моря и береговую черту. К месту боя устремился вражеский дозорный катер. Два наших малых охотника под командованием старшего лейтенанта В. Н. Филиппова и лейтенанта М. Н. Рудмана орудийным огнем (его уточняли корректировщики, высадившиеся вместе с пехотой) подавили вражеские батареи, уничтожили прожекторы, а затем вступили в бой с немецким катером и вынудили его выброситься на мель. Команда этого катера сдалась в плен. С рассветом над плавнями закружились вызванные нами истребители 8-й воздушной армии, прикрывая десантников от налетов вражеской авиации.
Десант изменил положение на приморском фланге 9-й армии, и ее части перешли в наступление. К району боев подошел из-под Краснодара дивизион полуглиссеров. Свободно передвигаясь в плавнях, эти легкие корабли пулеметным огнем поддерживали атакующую пехоту, обеспечивали связь между подразделениями, вели разведку, переправляли бойцов через бесчисленные протоки, эвакуировали раненых. Вскоре весь этот участок был очищен от противника.
Затем последовали удары наших кораблей и авиации по врагу в районах Темрюка, Голубицкой, Чайкино - снова в интересах 9-й армии.
12 июня по заявке другого нашего соседа - 44-й армии Южного фронта отряды малых охотников и бронекатеров вместе с четырьмя гидросамолетами МБР-2 совершили огневой налет на порт Таганрог и близкий к нему населенный пункт Петрушино, тем самым отвлекая внимание противника от стрелковых подразделений, которые вели разведку боем в этом направлении. В результате совместных действий моряки и армейцы нанесли чувствительный урон противнику, а главное - вскрыли огневую систему его обороны.
Корабли наши не застаивались в базах. У нас не было корабельных соединений с их штабами, поэтому каждый выход кораблей, каждый бой приходилось планировать нам, штабу флотилии, производить расчеты, разрабатывать всю боевую документацию. Более того, осуществляя непрестанно возникающие замыслы командующего, офицеры штаба сами выходили в море и водили корабли в бой. И это было оправдано: никто лучше их не знал плана, намеченного штабом, оперативной обстановки в море и на берегу, да и боевого опыта им было не занимать.
Чаще всего в море выходил наш новый начальник отдела боевой подготовки капитан 2 ранга Николай Константинович Кириллов. Офицер бывалый: еще в гражданскую командовал ротой. Потом учился, стал моряком, вырос до командира дивизиона кораблей. Окончил Военно-морскую академию. Преподавал на курсах командного состава. С начала Великой Отечественной воевал на Балтике, потом - на Ладоге. На Волжской военной флотилии командовал бригадой кораблей. Словом, человек боевой, умеющий работать с людьми. Он налаживал порядок в учебе и экипажей, и командиров, на деле показывал офицерам, как строить бой и добиваться победы. Командующий доверял ему самые сложные задачи.
Лето 1943 года вошло в историю Курской битвой, поставившей фашистскую Германию перед военной и политической катастрофой. Советские войска перешли в стратегическое наступление широким фронтом. Не отставали и наши сухопутные соседи. Продвигаясь вперед, они предъявляли нам все более высокие требования.