– Меня не беспокоит, что будет потом, – отмахнулся Зейн.
– Как знаешь, Смерть, – натянуто произнесла Судьба, и стало понятно: она опасается, что если жизнь его продолжится, то уже на стороне Сатаны. Это, как ничто другое, убедило Зейна в ее подлинности. – Впрочем, сам увидишь. В Аду.
– Увижу. А нить Луны, что с ней?
В руках Судьбы появилась другая нить, которую та внимательно рассматривала.
– Тоже очень запутана.
– Сатана обещал отпустить ее, если за время экскурсии ему не удастся меня убедить.
Судьба прищурилась, поднеся нить ближе к глазам.
– Ничего не пойму – слишком много помех. Это скорее всего увертка. Будь осторожен. Он сказал когда?
– То есть?
– Когда он собирается ее отпустить – сразу или в течение столетия?
Сердце Зейна упало.
– Нет.
– Когда пожелаешь, – вмешался Сатана.
– Не верится, – сказала Судьба. – Он скользкий, как угорь. И все же, наверное, стоит спуститься в Ад и увидеть все, что удастся увидеть.
– Не нанять ли мне проводника? – слабо пошутил Зейн.
– Обязательно, – серьезно ответила Судьба.
Тут уже не до шуток.
– Кто может быть гидом в подобной экскурсии? Никто из живущих, а среди мертвых у меня маловато знакомых… – Зейн замолк, припоминая. – Молли Мэлоун! Призрак рыбной торговки! Может, она?..
Губы Судьбы скривились – не то презрительно, не то одобрительно.
– Знаю я эту оборвашку. Она себе на уме, дитя сточной канавы.
– Совершенно не понимаю, зачем все эти сложности из-за обычной прогулки? – посетовал Сатана.
– Вот только где ее искать? – спросил Зейн. – Ясно, что ни в Аду, ни на Небесах Молли быть не может.
– Она не зафиксирована, – пояснила Судьба, – хотя большинство ее друзей в Аду. Когда Молли умерла, то не пожелала их покинуть, однако для Преисподней она слишком хороша. Так что пока просто бродит по улицам. Наверное, со временем устанет и позволит себе подняться на Небеса, а пока она способна беспрепятственно спускаться в Ад.
– Мы ничего не в силах с ней поделать, – пробурчал Сатана.
– Но и запретить ей приходить вы тоже не можете, – констатировал Зейн.
– Из-за ее верности вашим заключенным. Пусть она идет со мной.
– Сейчас я ее доставлю, – сказала Судьба, пряча улыбку.
Дым вокруг Сатаны сгустился, однако он по-прежнему молчал.
Тут появился призрак.
– Ты опять собрался посмотреть окрестности, Смерть? А где же та, кому назначено свидание?
– Луна никогда не увидит Ада, – отрезал Зейн. – Сатана пытался уговорить меня забрать ее душу, но если она умрет, то отправится на Небеса. Если же его план не сработает, может быть, он оставит ее в покое.
Молли мрачно глянула на Князя Зла.
– Когда весь Ад вымерзнет, – буркнула она.
Сатана устало улыбнулся – ему много раз доводилось слышать эту фразу.
– Приспешники Лукавого вмешиваются в земные дела, заставляют правителей вводить законы, способствующие производству оружия и спиртного, потому что пьяный водитель, да и просто недовольный человек в горячке может не только сам угодить до срока в Ад, но и утянуть за собой других.
– О, совсем наоборот! – воскликнул Сатана. – Я старался провести в законодательном плане запрет на такие антиобщественные вещи, как порнография и азартные игры…
– Лишь затем, чтобы полиция рылась в книжных магазинах и охотилась на картежников, вместо того чтобы заниматься уличными преступниками. Тебе совершенно ни к чему, чтобы люди читали и развлекались, сидя дома. Тебе надо, чтобы люди шатались по улицам и там, усталые и терзаемые страстями, творили настоящее зло.
Зейн подумал, что у Молли, которая погибла на улице совсем молодой, свои счеты с Сатаной.
– Проводишь меня в Ад, Молли? Ты могла бы зайти проведать друзей…
– С радостью, Смерть, – просияла Молли. – Его Законность всякий раз учиняет жуткую бумажную волокиту, когда я прихожу повидаться с друзьями. Может, на этот раз не станет…
– Что ж, тогда пошли, – злобно бросил Сатана.
Он двинулся вперед и толкнул телеэкран со своей стороны. Экран распахнулся, словно стеклянная дверь.
– Прошу в гостиную.
Молли протянула Зейну руку:
– Просто выйди из тела. Смерть. Сейчас ты сам себе клиент.
Зейн с сомнением взял ее за руку. Ощущения были забавными – словно рождаешься заново. Зейн поднялся и, обернувшись, увидел себя, сидящего в кресле, будто спящего или мертвого. Душа покинула тело.