- Много? - нахмурилась хозяйка.
- Да, еще…
Лиз едва было не подняла подол, чтобы продемонстрировать исцарапанные колени, но вовремя опомнилась и ограничилась тем, что указала на юбку, а чтобы не решили, что она хочет постирать одежду, добавила:
- Боюсь, я сильно поранилась.
Мадам Ламбер слегка поджала губы и бросила:
- Ступайте за мной, сударыня.
- Иду, - отозвалась Лиз, но сама задержалась ненадолго.
Атос на протяжении всего разговора просто стоял в стороне. Даже не понять, прислушается ли к ним или размышляет о чем-то своем.
- Господин Атос, - осторожно позвала девушка.
- Что вам угодно, сударыня?
- Я лишь хотела поблагодарить вас за вашу помощь.
- К вашим услугам, - слегка поклонился тот.
Вот и все. Просто презрение, скрытое за демонстративной холодной вежливостью.
Лиз ушла искать квартирную хозяйку.
***
Два столь необычных знакомства в день…
И, надо сказать, гасконец мало занимал мысли графа. С ним все случилось легко. Как Атос и говорил юноше, если они не убили друг друга, то отныне можно считать, что подружились. Д’Артаньян был чудесным собеседником, остроумным, слегка наивным, как любой провинциальный молодой человек, но храбрый и честный. Качества, которые граф ставил выше любых иных.
Что же касается девушки из Московии, то тут все было окутано тайной.
Начать с ее внешнего вида. Кто она? Платье, безусловно, дорогое. Фасон, конечно, странный, но можно его считать модой ее страны. Вторая странность – голова, ничем не покрыта, ни чепца, ни шляпы. Хотя, конечно, на ней мог быть плащ с капюшоном, но слетел с нее при падении или кто-то из черни снял, увидев сбитую даму, хорошо одетую. Парижские воришки своего не упустят.
Наконец, ее поведение. Она ведет себя, как человек, который не привык перед кем-то кланяться. Все время, что она была здесь, она выглядела растерянной и напуганной. Но, даже благодаря за помощь, ни разу не поклонилась, разве что чуть наклоняла голову. Привычка людей благородных, стоящих выше торговцев и черни. Тот же, кто привык иметь над собой множество господ, всегда гнет спину, будто заранее кланяясь.
И все же было слишком много всего непонятного, вызывающего вопросы. А потому граф был готов поверить в то, что это не дворянка, попавшая в беду, а лгунья и преступница, ловко играющая роль. Одну такую он хорошо помнил, она тоже прикидывалась девушкой из благородной семьи. И тоже была убедительной в своей лжи.
Атос бросил взгляд на стол. Гостья забрала оттуда почти все, убрав в свою странную котомку. Но оставила книжицу с гербом на обложке.
Что ж, это опровергает его подозрение, будто эти документы – государственной важности, такие не забывают. Если только она сделала это не умышленно, чтобы он заинтересовался и подробнее изучил…
Граф знал кириллицу, но буквы в этой книжице были хоть и похожи, все же не те. Язык же московитов Атосу был почти не знаком.
Граф де Ла Фер-старший нанял сыну, тогда совсем мальчишке, преподавателя латыни из соседнего монастыря. Отец Анри был человеком увлеченным, читал труды многих ученых-теологов, изучал жития не только католических, но и православных святых. И на занятиях, увлекаясь, он сравнивал латынь и с французским, и с московитским языком. Говорил о написании букв, о правилах склонения. И пусть он не передал ученику столь горячей любви к языкам, но зато юный Оливье после его уроков свободно говорил на латыни и столь же легко постиг языки “соседей”. Осталось в его памяти и кое-что из языка далекой Московии, о которой ныне знали больше по слухам.
Но когда Атос взял в руки ту книжицу первый раз, то прочесть в ней ничего не мог. Хотя что-то казалось знакомым…
Граф подошел к столу, вновь взял странную книгу.
И обратил внимание на то, что раньше упустил из виду. Кое-где в тексте встречались арабские цифры. И это было еще более странно. Атос придвинул стул, склоняясь над текстом, внимательно его изучая.
***
Хозяйка провела ее в небольшую комнатку, больше напоминающую кладовую или сарайчик.
- Воду я сейчас поставлю греть, - сказала она. – Только больше двух кувшинов не дам, уж простите, сударыня, но вода в Париже недешевая, не то что в провинции.
- Ничего, я понимаю, - уверила ее Лиз.
- Господин Атос распоряжений об этом не давал… Он вам, простите, кем доводится? Кузен?
Последнее слово было произнесено с подозрением. И Лиза немедленно припомнила, что в романе дамы и кавалеры часто выдавали любовников и любовниц именно за кузенов и кузин. Да и не только у Дюма так было почему-то.
- Нет, я… я бы так не сказала, - пробормотала она. – Господин Атос был столь благороден…
- Понятно, - тут же поджала губы мадам Ламбер, кажется, убеждаясь в своих нехороших подозрениях, что квартиранта увела другая. - Было бы куда лучше, если бы господин Атос был столь благороден, чтобы вовремя оплачивать снимаемую квартиру!
У Лиз так и вертелось на языке, что это мадам сама плату не берет, а графу денег не жаль, просто помнить о таких пустяках он не привык. Конечно, “забывчивость” хозяйки связана исключительно с красотой ее жильца, но Атосу-то до этого нет дела. Он, пожалуй, и не догадывается, что мадам Ламбер его кошелек бережет.
Все это девушке очень хотелось сказать, но тем самым она добилась бы только еще больших подозрений и, может быть, даже отказа помочь. Ведь откуда ей знать такие подробности? Только от самого Атоса. Как бы мадам Ламбер не решила, что квартирант крутит роман с Лиз, и они вместе насмешничают над простолюдинкой.
В итоге девушка просто промолчала. Да хозяйка и не ждала ответа, она уже направилась за водой, предложив мадмуазель пока снять то, что та сможет сама.
Лиз огляделась. Небольшая кадка и трехногий табурет - все убранство комнатушки. Видимо, хозяйка, живя одна, не хотела каждый раз таскать кадушку к себе в спальню, а потому устроила здесь что-то вроде ванной комнаты.
Девушка принялась раздеваться, попутно размышляя о том, а где моется Атос? В этой же комнатушке?
Воображение немедленно нарисовало картинку, как граф, с полотенцем через плечо и зубной щеткой в руках топчется у дверей ванной комнаты, а мадам Ламбер, гордая тем, что хоть в этом заставила благородного дворянина быть после себя, намывается в кадке, распевая песенки.
- Бррр, чушь какая! – пробормотала Лиз.
Этого же не может быть… Хотя бы потому что тут, в этом времени, не имеют представления о чистке зубов и потому зубных щеток у них нет.
Девушка так и застыла на месте. До сих пор перспектива мыться, поливая себя из кувшина, ее не так страшила. Подумаешь, в ее городе летом так же, когда горячую воду отключают.
Но отсутствие зубных щеток… Об этом Дюма не писал. А были ли во времена самого Дюма…
- Стоп! - прервала свои размышления Лиз. – В пень Дюма! Он это написал и забыл. Для него это только сказочка была. А у меня реальность. Без зубных щеток и с туалетом во дворе, боюсь. Попутно и еще детали появятся. Хочешь обратно, в мир высоких технологий, думай, как выбраться отсюда.
Клатч лег на табурет, сверху было аккуратно уложено платье. Лиз оставалась в одном белье, когда дверь открылась.
- Ох, Матерь Божия! – появившаяся на пороге мадам Ламбер едва не уронила котелок с горячей водой от неожиданности.
Лиз смущенно прикрылась руками.
- Что ж вы сорочку-то сняли? - укоризненно заметила женщина. – И что это за куски ткани на вас?
- Мадам Ламбер, я, пожалуй, дальше сама справлюсь, - заявила Лиз. – Вы мне только все необходимое дайте.
- Как пожелаете, - поклонилась та, но уходя, пробормотала что-то про распущенность иностранок.