========== Его боль ==========
«Уже почти время… Ох, как же не хочется туда идти!» – роились мрачные мысли в голове девушки, стоило ей взглянуть на часы. Сегодняшний рабочий день Гермионы тянулся как некстати долго и нудно, заставляя буквально отсчитывать минуты до встречи, с которой она хотела покончить как можно скорее. Работа в отделе Магического правопорядка Министерства магии была не шибко приятной, но позволяла внедрять новые законопроекты в свод волшебных правил магического общества и корректировать старые, делая их более справедливыми и равноправными как для чистокровных волшебников, так и для маглорожденных. И как раз для внесения поправок в один такой закон требовалось согласие представителя от лица высокородных семей, коим оказался старый знакомый Грейнджер.
Стрелки часов почти достигли семи вечера, а значит, настала пора выдвигаться. Отправив сопроводительную записку, девушка покинула Министерство магии и трансгрессировала к месту встречи, которым стало ещё одно значимое местечко, навевающее плохие воспоминания.
Железные ворота, ведущие на территорию величественного и мрачного поместья Малфой-мэнор, заставили волшебницу поёжиться, однако желания добиться поставленной цели это не отбило, поэтому, расправив плечи и гордо вскинув голову, она направилась к калитке. Похоже, её здесь ждали, так как осведомлённая прислуга встретила работницу Министерства с надлежащим гостеприимством и услужливо проводила к кабинету своего господина. С тех пор, как бразды правления в семье Малфой перешли к молодому наследнику, её положение в магическом обществе вновь начало крепнуть, так как связи между чистокровными семьями просто так не пропадают. Однако если отошедший от дел Малфой-старший с женой ещё показывался на светских приёмах, то о деятельности Драко было почти ничего неизвестно, что, в свою очередь, настораживало наблюдателей. И, тем не менее, именно с ним Гермионе приходилось иметь теперь дело, дабы решить возникшую проблему.
«Ну, вперед», – собравшись с мыслями, внутренне приободрила она сама себя и, повернув ручку двери, вступила в кабинет, выдержанный в темных, но тёплых тонах.
– Наконец-то, – слегка ворчливым и недовольным голосом проговорил беловолосый мужчина, сидящий за письменным столом, когда узрел на пороге комнаты новоявленную гостью.
Надо сказать, что за прошедшие годы выпускник Слизерина почти не изменился, разве что ещё немного вытянулся, да и черты лица заострились, а серые глаза отражали горький опыт непростой жизни владельца. После окончания битвы и смерти Волан-де-Морта семейству Малфой удалось избежать заключения в Азкабане благодаря свидетельским показаниям Люциуса, данные Министерству магии против его бывших дружков и сторонников Тёмного лорда. Однако случившееся навсегда отпечаталось на судьбе семнадцатилетнего подростка, оказавшегося в эпицентре событий. И прямо сейчас он сидел перед Гермионой, глядя на неё скучающим взором.
Дождавшись, пока девушка повесит скинутую походную мантию на вешалку у двери и устроится на широком сидении напротив него, Драко, нехотя, начал разговор:
– Итак, что вам ещё от меня нужно? В последнем письме я ясно дал понять позицию нашего общества. Мы ещё не готовы принять подобное…
– А мне кажется, что это не так, – сухо оборвала его собеседница, ибо детская привычка отвечать первой всё также порой возобладала над ней, заставляя краснеть за подобные оплошности. Впрочем, этот случай был исключением. – Чистокровным давно пора понять, что другие волшебники ничуть не хуже их. Они имеют такое же право на льготы и свободу в деятельности…
– Сказала девчонка из семьи магглов, – фыркнул блондин, закусив губу, так как едва по той же привычке чуть не назвал её «грязнокровкой».
Всё-таки трудно избавиться от предубеждений, которые закладывали в него с самого рождения. Но когда долгое время видишь перед собой пример такой девушки, то восприятие невольно начинает меняться. Медленно, но верно мировоззрение прежде напыщенного папенькиного сынка становилось всё более лояльным и менее зависимым от старых традиций. И венцом всего была именно она: лучшая ученица Хогвартса с их выпуска и близкая подруга прежде заклятого врага. Грейнджер стала той, кто помог изменить отношение Малфоя к магглорожденным волшебникам, хотя сама того не ведала.
Однако он никогда бы не смог сказать ей правду о том, как благодарен. Просто потому, что Гермиона этого не поймёт и не поверит. А даже если вдруг и поверит, то не простит: слишком велики были грехи прошлого, что и терзало Драко все эти годы. Острое противоречие того, что он должен сказать или унести с собой сию истину в могилу, буквально пожирало его изнутри, заставляя действовать неразумно. Именно поэтому он назло девушке не давал добро для её идеи по пересмотру закона о чистокровных волшебниках, когда по идее уже получил положительный ответ от остальных коллег.
– Я тебя предупреждаю, Грейнджер… – произнёс аристократ, поднимаясь с места, но…
– Уизли, к твоему сведению, – вновь перебила его Гермиона, демонстративно вздернув подбородок.
– Насколько мне известно, ты только помолвлена с этим придурком. Так что до самой свадебной церемонии ты – Грейнджер, – отрезал Малфой.
Едва он успел закрыть рот, как перед его носом завис кончик волшебной палочки рассерженной собеседницы.
– Не смей так называть Рона, мерзавец… – процедила она, позабыв о деловом вопросе встречи.
Подобная угроза вконец вывела и без того взвинченного Драко из себя, отчего вверх взметнулась уже его волшебная палочка. Не успела шатенка опомниться, как её оружие было выбито Разоружающим заклятьем, а следом за ним воздух пронзил мужской возглас: «Инкарцеро!», после чего крепкие верёвки опутали противницу, не давая ей двигаться. Так что ей ничего не оставалось, кроме как пилить оппонента возмущенным и злым взглядом.
– Ты что задумал, Малфой? Отпусти меня, – потребовала она, успев пожалеть о скоропостижном решении и своей вспышке гнева. Просто она не могла спокойно сносить оскорбления в сторону своего будущего мужа, особенно от такого человека. Очень многие удивлялись тому, что такая умная девушка, как Гермиона, смогла найти в посредственном Уизли. Наверное, даже сама невеста не могла объяснить точных причин, но ведь любовь не выбирают за что-то. И после всех трудов и неприятностей, которые ей с Роном стоили их взаимных чувств, она не собиралась отступать и упускать своё счастье.
С другой стороны Малфою было не так-то просто остудить свой пыл, вызванный ярой защитой девушки этого чёртового неудачника. Осознание того, что он натворил, перемешивалось с желанием навредить пленнице ещё больше, ибо только он может заставить её смотреть на себя. Пускай с ненавистью, злобой и даже презрением, но лишь так он сможет что-то значить для неё, даже если это будет не самое хорошее воспоминание.