— Простите, вы известная актриса Неелима Кумари? — спрашивает одна.
— Да, — отвечает польщенная хозяйка.
— Видите? — вскрикивает школьница, обращаясь к подружкам. — Я же говорила!.. Неелима-джи, мы большие поклонницы вашего творчества. Встреча с вами — это как сон наяву! Простите, мы не взяли с собой блокноты для автографов, но, может, вы распишетесь в учебных тетрадках?
— Разумеется, с удовольствием. — Актриса достает из сумочки авторучку.
Одна за другой девчонки, трепеща от восхищения, протягивают свои тетради. Звезда спрашивает имена школьниц и размашисто пишет на чистых страницах: «Риту с любовью, Неелима», «Инду с любовью, Неелима», «Мальти с любовью, Неелима», «Рошни с любовью, Неелима»… Поклонницы читают написанное и визжат от восторга.
Актриса прямо-таки расцветает. На моей памяти это первый случай, когда ее узнали на улице, и я ошеломлен произошедшей переменой. Внезапно хозяйка замечает меня, потного от жары, согнувшегося под тяжестью сумки.
— Рама, ты, наверное, голоден, — произносит Неелима. — Давай-ка возьмем по мороженому.
Теперь уже я визжу от восторга.
Время от времени актриса рассказывает мне об искусстве создания кино. О всевозможных технических работниках, вовлеченных в создание каждой ленты.
— Зрители уверены, что фильм творят актеры и режиссер. Никому нет дела до тысяч людей, занятых за кулисами, без чьих усилий не появилось бы ни одного фильма. А ведь только после того, как они честно сделают свое дело, режиссер может, щелкнув пальцами, громко сказать: «Свет, камера, мотор!»
Хозяйка говорит о декорациях и реквизите, о костюмах и гриме, о каскадерах и осветителях. Однажды речь заходит о жанрах.
— Терпеть не могу сегодняшние картины, куда пытаются напихать все сразу: трагедию, комедию, мелодраму и боевик. Нет, хорошая лента — дань уважения жанру. Я всегда с большой осторожностью выбирала роли и соглашалась, только поняв до конца, что именно заложено в сюжете и что это значит лично для меня. Неелима Кумари не смогла бы петь и танцевать на экране — и скончаться двумя катушками позже. Нет, Рама. Характер должен оставаться незыблемым. И если великого художника узнают по его неповторимой манере мазка, то знак артиста — его уникальная личная ниша. Хороший актер не просто вписывается в рамки своего жанра, но сам определяет его. Читал последнюю статью о новом фильме «Сердечная привязанность»? Журналист из «Таймс оф Индия» написал, что Пуджа, сыгравшая главную героиню, буквально скомкала сцену смерти. «Как бы я хотел увидеть в этой роли Неелиму Кумари, которая оправдала бы каждое слово и жест. Молодым современным актрисам не мешало бы учиться у подлинных легенд вроде нее». Сколько радости доставили мне эти строки! Сделаться эталоном, определением жанра — высшая похвала, которой может удостоиться артист. Я заказала рамку для статьи.
— И в чем же ваш неповторимый стиль?
Хозяйка улыбается.
— Ты еще слишком юн, чтобы знать: меня считают королевой трагедии в индийском кино. Пойдем, я кое-что тебе покажу.
Она ведет меня в свою спальню и открывает металлический алмирах. Вот это да! Он весь оказывается набит кассетами.
— Только подумай, на каждой из них записана картина, где я играла.
— Правда? Сколько же их тут?
— Сто четырнадцать. Ровно столько ролей мне выпало за двадцать лет работы в кино. — Она указывает на первый ряд кассет: — Здесь мои первые ленты. По большей части грубые, дешевые комедии. Тебе ведь известно, что это?
Я энергично киваю:
— Ну да. Говинда всегда в таких играет.
Неелима обводит рукой еще два ряда:
— Вот картины второго периода. В основном семейные драмы, но был еще знаменитый триллер «Назови убийцу» и даже классический фильм ужасов «Тридцать лет спустя». А это, — она указывает на оставшиеся четыре ряда, — мои трагедии. Взгляни на сотни призов и наград. Чуть ли не все они получены за ленты, записанные на последних кассетах.
Одну из них она ласково гладит пальцем.
— Моя любимая.
Читаю надпись на яркой наклейке: «Мумтаз-Махал».
— Так звали жену императора Шах-Джахана, которую я сыграла. Подобная роль достается раз в жизни. Именно за нее мне вручили Национальную премию. Видишь вон ту награду посередине? Я получила ее из рук самого президента Индии.
— Значит, мадам, это и есть ваша лучшая работа?
Неелима вздыхает.
— Хорошая, не спорю, и с огромным зарядом глубокого чувства, но сердце подсказывает, что мне еще предстоит исполнить нечто по-настоящему прекрасное.
Матери хозяйки вдруг стало плохо. Она все время кашляет и стонет. А уж ворчит и придирается, так что сил нет. От бесконечных жалоб не спасается даже Неелима: она постоянно слышит о собственном долге перед женщиной, которая произвела ее на свет, и, по-моему, сама начинает понемногу раздражаться. Кроме прочих поручений, теперь я должен полдня покупать лекарства для Маа-джи, а после внимательно следить, чтобы она вовремя принимала свои таблетки, капли и порошки.