– Уильям, сзади! – Дэвид подхватил выбитый у Амины денн-бок и успел подставить его под удар клинка дракха. Взгляд встретился со взглядом, глаза дракха вспыхнули извращённым вариантом радости встречи, иначе не скажешь. Потом – злым удивлением, потом – яростью. Он почувствовал, что Страж отказывается подчиняться ему, догадался Дэвид.
– Глупая тварь, КАК?!
– Остановись! Как бы далеко всё ни зашло – вы можете остановиться.
– Тебе никогда не понять этого, низшая тварь. Твоя доля – быть рабом или умереть, - дракх навалился вперёд, сталь чиркнула о сталь, высекая искры.
– Тебе приятно в это верить? Почему? Их больше нет, вы не обязаны жить как раньше, вы не обязаны убивать, никто не вернётся, чтоб похвалить вас за причинённые разрушения, это всё бессмысленно! Оставьте Центавр, во вселенной много незаселённых планет, вы обретёте новый дом, вы не должны вечно быть рабами тех, кого уже нет! Можно стать большим, чем ты есть, не разрушая, а преодолев свою программу!
Рядом упал, сражённый выстрелом в спину, Зак, к нему бросилась, выбравшись из-под придавившей её вражеской туши, Мисси, подхватила, накрывшись его маскировочной сетью, поволокла в сторону корабля – со стороны казалось, что между ногами сражающихся медленно ползёт большой ком песка, но кто бы обратил на это внимание. Время от времени кто-то запинался об этот комок, он на миг замирал, потом снова продолжал движение. Маскировочная сеть – не шапка-невидимка, и уж тем более не способ для щуплой девушки быстро перетащить здоровенного мужчину, чудом было уже то, что маскировочной сети хватило на двоих, и кажется, Зак шипел сквозь зубы, чтоб она бросила его и бежала, ведь погибнет сейчас из-за вшивого нормала, и кажется, Мисси ответила что-то вроде «он никого не бросал».
Дэвид вдруг почувствовал, как по его телу словно проходит странный импульс – и он подумал бы, что это дракх пытается вломиться в его сознание, но импульс шёл от его тела. Страж? «Пусти. Может быть, ты не понимаешь моих слов – но поймёшь мои мысли? Я должен докричаться до тебя, я должен тебе объяснить!». Яростное сопротивление – как огонь, которым полыхали атакованные миры, как чёрный дым над расстрелянной колонной беженцев. Разве может живое существо не иметь в себе ничего, кроме этой ненависти, этой радости над пожарищами, над криками умирающих и раненых, этого торжества победителя, сквозь опьянение успехом выбирающего новую цель? Разве может живое существо и само не желать больше ничего иметь? Само взращивать, пестовать только то, что чернее тьмы, беспощаднее огня, холоднее могилы? «Вы не всегда были такими. Я не верю. Пусть Тени отняли у вас память о том, что было до них, но они больше не диктуют, чему быть после. Слушай! Смотри!». Образ – на образ, он словно бросался на многочисленные амбразуры сознания дракха, стремясь погасить этот огонь, заглушить этот гимн хаосу, заслонить чёрное солнце, сияющее в его небе. «Ты не должен быть дьяволом, не должен быть тьмой. Ты такой же, как мы». «Да, я такой же как вы. Лучше ты смотри». И он бил – образ за образом, как удар – картинами того, что делалось, тех, кто делал, лицами, голосами – не дракхов, тех, кто сотрудничал с ними, покупая их оружие, заключая с ними сделки – приглашая их корабли расстреливать взбунтовавшиеся города, продавая им своих сограждан в качестве рабов и подопытных, выслеживая и убивая телепатов. Центавриан, людей, гроумов, голиан, представителей других, незнакомых Дэвиду рас. «Ты думал, вы другие? Вы такие же. Вы будете такими. Такими, какими вас хотели видеть Тени, какими вас хотим видеть мы. Посмотри – они боятся смерти, но любят нести смерть. Они говорят о мире, но готовятся к войне. Они любят песни о любви, но военные гимны любят больше. Они по-настоящему счастливы лишь тогда, когда побеждают. Вечным миром ты хочешь отнять у них радость победы? Они никогда не пойдут за тобой. Они не считают нас дьяволом, не считают дьяволом себя. Они просто считают, что так правильно, что это – польза. Откуда б вы нас ни изгнали, мы всегда найдём тех, кто примет нас и нашу пользу». Вспыхнув, намертво сплавившиеся меч и денн-бок упали между ними на песок, связь разорвалась. Дракх схватил Дэвида за горло, в другой руке сверкнул короткий кривой кинжал…
Винтари, выбравшись из-под рухнувшего на него дракха, подскочил к упрямо ползущему по песку «бархану». До корабля оставались считанные метра два, но Мисси уже совершенно выбилась из сил, Винтари попытался взять на руки Зака, но его опередила Лаиса.
– Давай сюда.
– Лаиса, вы не поднимете его!
– Недооцениваешь ты, мальчик, простую слабую центаврианскую женщину! Иди вон, вытащи девушку свою, пока не затоптали не ровен час, - она указала в гущу сражения, где лежал без сознания, оглушённый ударом по голове, но всё ещё сжимающий трофейный кинжал, Дэвид.
Мисси, пользуясь тем, что от неё внимание отвлеклось, под всё той же сетью бросилась на помощь Адриане, лежащей рядом с потерявшим сознание Андо – злые слёзы бессилия душили её, она вновь и вновь пыталась поднять Андо на руки – и падала. Все силы уходили на то, чтоб обезвреживать подступающих дракхов.
– Давай, сестричка, вдвоём дотащим. Уже почти все внутри, немного осталось-то.
– Дэвид… Дэвид где?
– Это тот, который девочкой одетый, в платочке? Вон, тащат его… Ну, давай – я потащу, а ты прикрывай. Ох, не стреляли б они хоть какое-то время, а! ах ты образина!..
– Тихо, свой, - подскочивший к ним дракх вдруг заговорил голосом Брюса, - маскировочная сетка. Давайте сюда болезного вашего, и дуйте на корабль на второй космической! Ну!
Они всё равно остановились – чтобы помочь раненому Уильяму выбраться из-под мёртвых тел.
– Ну просто невозможное же что-то… прут и прут… Откуда их столько, какая мать нарожала? Вроде ж сколько убили, а всё новые бегут, так никакого оружия не хватит…
Рикардо, размозжив прикладом голову дракху, попытавшемуся схватить Мисси, подхватил Уильяма под руку. В тот же миг его плечо обожгло выстрелом.
– Я задержу их, - тихо проговорила Адриана, - идите.
– Адриана, нет. Задерживать буду я, ты иди.
– Нет, отец, ты не сможешь так, как смогу я. Ты знаешь, так надо. Ради него, ради всех… Ради всего, во что мы верим. Они не дадут вам взлететь. Я не могу позволить… чтобы он умер здесь вновь… Андо поймёт… Андо хотел бы этого… Но он сейчас не может, а я – могу…
Уильям попытался схватить дочь, удержать, не пустить… Она вырвалась из его объятий, а в следующий миг между его и её рукой словно выросла непроницаемая стена. Выстрелы дракхов скользили по мутноватому, чуть подрагивающему куполу, удары их мечей соскальзывали по нему без всякого звука.
– Скажи Андо, что я люблю его, - голос Адрианы из-за стены звучал глухо, - и буду любить… Я знаю теперь – душа не умирает. Скажи, хоть и страшно такое говорить – но ты скажи за меня – что я благодарна ему за то, что эту силу он мне дал. Скажи, что я знаю, он найдёт девушку, которая полюбит его, и которую полюбит он. Которая сделает его счастливым, раз я не смогла.
– Адриана, нет! Должен быть другой способ!
– Я вижу только этот.
Она просила не смотреть, но он смотрел. Она держала купол, пока последних раненых не занесли внутрь, и лишь за миг до того, как закрылся люк, он увидел – как в замедленной съёмке – как выстрел с дракхианского корабля одевает её фигуру столбом пламени, и она тает в нём, как сказочная Снегурочка, и тает, как туман под весенним солнцем, защитный купол, опадая в грязный от крови и пепла песок…