«Почему ты не стремишься к выживанию?»
«Что?»
«То, о чём ты говорил днём телепату. Что не убьёшь ради своего выживания. Ты говорил об этом так, словно это твоё личное решение, а не сбой в защитных механизмах вследствие эволюции, подобно утрате острых клыков и когтей».
«Так и есть. То есть… Это то, что было бы желательно, мы не можем быть уверены, что в критической ситуации поступим именно так, как сейчас о себе думаем, но это то, к чему стоит стремиться».
«Почему? Разве это не самоубийство? Тебе не нравится жить?»
«Ты же знаешь, что не в этом дело. Помнишь, я говорил тебе о принципах разумного существа? Ключевое слово здесь – разумный. Это эволюция, конечно, не в том смысле, о котором чаще думают… Живое существо, становясь разумным, рано или поздно задаётся вопросом, в чём смысл. Для чего всё. Приобретает абстрактные понятия и ценности за пределами одного ограниченного «я». На этой стадии личное выживание уже не является для существа приоритетом. Приоритетом становится осмысленность».
«Ты считаешь свою жизнь бессмысленной?»
«Конечно нет! Это не какая-то депрессия, вовсе нет. Это приобретённое эволюционно, за счёт развития разума и абстрактных понятий, представление о том, что… Выживание индивида как таковое не является конечной и главной целью. И в момент выбора существо способно задать себе вопрос, более ли оно достойно жить, чем его противник. Достаточно ли велика цель – ею должно быть не выживание как таковое, а что-то другое – чтобы совершить насилие. Грубо говоря, если я буду готов без колебаний убить – я ничем не лучше. Способность поставить себя на место другого – свойство разумного человека, шагнувшего дальше животного».
«Ты говоришь о какой-то другой эволюции, чем то, о чём говорили Тени».
«Конечно, понимаю. Тени говорили лишь о том аспекте эволюции, который касается борьбы за выживание, апеллируя к самым тёмным чертам в человеке. Они утверждали, что без межвидовой борьбы развитие остановится. Но на мой взгляд, это они остановились в развитии. У эволюции есть и другой смысл – улучшение. Достигнув некоторого уровня прогресса, приобретя прочный фундамент для защиты своей жизни, можно позволить себе вести себя иначе, чем пещерный человек, окружённый враждебной средой и рискующий жизнью ради каждого куска. Мы способны по-настоящему познать себя лишь в тот миг, когда понимаем, что наша привязанность к другому существу или наша верность идее для нас значит больше, чем наша личная любовь к жизни. Не познав этого, человек не будет счастлив, а значит, все его усилия, прилагаемые для личного выживания, будут лишь бесплодной погоней за удовлетворением».
За деревьями почудилось какое-то движение.
«Опасность! – успел встрепенуться Страж, - не тот! Не наш!»
Дэвид не успел даже испугаться…
========== Глава 2 ==========
Винтари без сил опустился под деревом. Адриана нерешительно присела рядом, взяла его за руку.
– Мы найдём его. Когда взойдёт солнце, будет гораздо легче.
– Ага, и нам, искать его, и им – искать нас.
– Давай не будем сразу настраиваться на плохое? Лично меня то, что они нас до сих пор не нашли – и шума мотора я, кстати, не слышу – обнадёживает. Откуда им знать, что мы не знаем этот лес как свои пять пальцев? И если даже предположить самое плохое – что они каким-то образом вычислили, кто мы такие, хотя на бегу это едва ли было возможно – и теперь устроили нам засаду в гостинице… Нам ведь вовсе не обязательно туда возвращаться, всё самое ценное у нас с собой. Не думаю, что они пойдут заявлять о нашем исчезновении.
– Адриана, если с ним что-то случится… Если мы его потеряем… Я не смогу с этим жить.
– Хорошо тебя понимаю, но давай пока исходить из того, что нам ещё себя самих в этом лесу проблема найти?
Когда Дэвид открыл глаза, ему сперва показалось, что он проснулся в их номере в гостинице. Во всяком случае, деревянный потолок со следами старой-престарой краски был такой же. Но… дело было даже не в отсутствии обычных для гостиницы звуков, производимых многочисленными шумными соседями… Он пошевелился и обнаружил, что связан. Не слишком крепко, но придётся потрудиться, чтобы высвободиться… А в следующее мгновение он понял, что в комнате не один.
Освещение от двух переносных ламп, похожих на керосиновые, было не ахти какое, но разглядеть сидящего напротив на стуле, метрах в двух, мужчину позволяло. Дэвид подумал, что у него довольно располагающая внешность, доброе, открытое лицо… И при том внутри поднималась волна страха. Не его страха, конечно.
Увидев, что пленник очнулся, мужчина встал со стула, осторожно приблизился. На вид ему можно было дать сорок, возможно, несколько больше… Худощавый, сеточка морщин вокруг глаз… Гребень короткий, что, впрочем, здесь нормально, у самого Гатвини гребень едва ли длиннее.
– Отлично, ты пришла в себя. Предупреждаю, не делай глупостей. Вообще никаких резких движений. Думаю, ты догадываешься, почему. Мне нужны ответы. Кто ты, и что это за тварь на тебе.
– Вы телепат, да?
Мужчина кивнул.
– Ты знаешь, как к нам относятся они. И знаешь, что мы способны с ними сделать. Я пока не убил тебя потому, что мне нужны ответы. Я уже видел таких. Я знаю, что эта тварь контролирует тебя, и я знаю, что есть другие, те, кто ей приказывают. Но я никогда прежде не видел, чтобы они были и на женщинах. Кто вы и что вам здесь нужно? Предлагаю рассказывать достаточно подробно, если я захочу узнать подробности против вашего желания, будет больно.
Дэвид подумал, что вот сейчас как никогда был бы благодарен судьбе за хотя бы какой-то пси-уровень. Этот мужчина может узнать то, что ему нужно, и без его согласия, хоть это и потребует от него некоторых усилий. Он же узнать его намеренья и степень его честности может только вербально, осторожно задавая встречные вопросы.
– Если только вы сможете поверить мне… И если стоите доверия. А что вы намерены сделать потом, когда всё узнаете? Убьёте нас? Понимаю, вы не хотите говорить, потому что знаете, что он тоже вас слышит. Вы думаете, что он может убить меня, чтобы не дать что-то вам рассказать.
– А он не может? Или может быть, он предпочтёт позвать подмогу, своих хозяев или других порабощённых, которые есть поблизости? Предупреждаю, как только попытается…
По телу прошла судорога боли – телепат дал Стражу понять, что будет в таком случае.
– Прошу вас, не надо, не делайте ему больно! Я знаю, вы уже видели таких и не имеете оснований ждать от них ничего хорошего… Но этот не такой. Просканируйте меня, вы увидите, он не порабощает меня. Он помогает нам.
– Помогает? Кому это – вам? …Ты не женщина… Ты вообще не с Центавра… Неплохой маскарад, даже меня сперва убедил… Интересно…
– Если уж вы знаете о… о них… То должны представлять, не вы одни о них знаете. Не вы одни мечтаете освободить Центавр от этого зла. И… я не знаю, знаете ли вы о…
– О бомбах? Я не могу появляться в городе слишком часто и оставаться там долго, но кое-что знаю. Но как тебе удалось заставить тварь работать на вас? И ты считаешь, ей можно доверять?
Дэвид вздохнул.
– Все задают мне этот вопрос, и я понимаю… Я не знаю, можете ли вы видеть мою нервную систему, ваш рейтинг, кажется, достаточно высокий, но, во всяком случае, вы ведь можете прочитать в моей памяти, как всё было? Он просто хочет жить. Я ему доверяю.
– Тогда пусть он отсоединится. Я хочу увидеть человека. Хочу быть уверен, что слова, которые ты говоришь, не внушены тебе тварью. Откуда я знаю, может быть, она способна подделывать и воспоминания.
Дэвид поколебался.
– Он уговаривает меня не делать этого. Потому что тогда я буду совсем беззащитен перед вами. Он не успеет засечь вашу ментальную атаку… Простите, но не доверяя ему, не доверяя мне, как вы можете ждать доверия в ответ?